На всякий случай дублирую информацию

Форум Эндорэ на rolca.su на 3 дня закрыт на профилактику. Узнал сам - передай другому, хорошо, дорогие мои игроки? До кого смогу еще дотянусь в аськах-агентах-скайпах-квипах. Но - не теряйтесь, мои любимые. Прорвемся!

@темы: окололитературное, ролевой чердак, эндорские новости

---

В продолжение. Слегка с матами

Ещё перечитала скайпо-асьные разговоры ночные, зацепилась за пару фраз. И по ходу до жути захотелось оправдать пару statements \ обвинений. Ибо если по-вашему меня что-то не ебет - будьте готовы к тому, что так оно и случится. Внезапно.

@темы: о себе, любимой, внелитературное, ролевой чердак, трава у дома Феанора, а люди такие разные

---

Форумное

А я хожу по краю. По самому краю. И до полета вниз осталось всего-ничего. Странная штука доверие, правда?

Listen or download Любэ Ветер, Ветерок for free on Prostopleer

@музыка: Любэ "Ветер-ветерок"

@темы: о себе, любимой, ролевой чердак, а люди такие разные, войти в штопор

---

Пиара во имя!

08.04.2013 в 01:39

Пишет  naurtinniell:

Рекламное
Я офонарела. Буду нагло рекламировать собственную форумку, ага) Вдруг будут желающие поиграть? А если репостните - скажу спасибо.

Форумная Ролевая игра Quenta Noldolante по произведению Дж.Р.Р.Толкина "Сильмариллион".
Канон характеров и неканон событий.

Сюжет

Список Ролей

@темы: чужое, окололитературное, Бессмертный Профессор, ролевой чердак, дары фленты, ТАКИЕ люди, нолдор

---

Битвоплетение

А продолжаем разговор о тех же личностях, но гораздо раньше. У них все только начинается, они молоды и немного наивны. Молоды, и могут сомневаться и метаться. Ибо не все рождаются целеустремленными как кирпич в полете.

Автор: Гильнарэ
Бета: Команда Нолдор Белерианда
Название: Предложение
Размер: драббл (568 слов.)
Персонажи: Феанаро/Нерданэль, на заднем плане Махтан.
Жанр: гет
Рейтинг: G
Предупреждение: ООС возможен. Взгляд – а как оно могло быть?

Он, она, кольцо

- Отдай! Отдай, кому говорят!
Вокруг небольшого стола кружили двое – рыжая как огонь молодая нисс и примерно того же возраста нэр. Кружили уже несколько минут, и она пыталась выхватить у него альбом. А тот не торопился отдавать, но и внутрь не заглядывал.
- Не отдам. Что в нём такого? Там же только наши с тобой расчеты. Или не только? – уходя от очередной попытки подруги выхватить предмет обсуждения.
Рыжая на мгновение вспыхнула, а потом независимо заявила.
- Если и не только, то что тогда?
- А что там такое, милая леди?
В этот момент откуда-то позвали.
- Нерданэль!
Нолдэ внимательно посмотрела на друга и попросила.
- Феанаро, не заглядывай. Пожалуйста, – после чего уже в сторону двери, - Иду, отец! - ещё раз повторив, - Пожалуйста.
Не дождавшись более внятного ответа, нежели иронично приподнятая бровь, ещё раз предприняла попытку забрать несчастный альбом с набросками, но бесполезно – он его ещё и за спину спрятал.
- Ты скоро?
- Да. Не заглядывай! – и быстро вышла из комнаты на зов.
Мастер удостоверился, что вот прямо сейчас она не зайдет, дабы уличить его за нарушением просьбы или за совершенно неподобающим и несвойственным выражением лица, и только после этого открыл жесткую корочку. Первая же страница была знакома уже почти до тошноты – его же личные расчеты. Они обсуждали их тысячу раз. Но вот смотрел на них он долго. Очень долго, правда, взгляд по строчкам не скользил, замерев на одной из тенгв. В кармане Финвиона лежало то, ради чего он собственно и пришел сегодня в дом своего наставника. И ради чего провел последние несколько дней в мастерской. И не мог исполнить задуманное. А ведь даже начал разговор! Но потом смешался и зацепился за несчастный альбом. И как теперь снова начинать? Он совершенно растеряно взялся перебирать листы, не особо вглядываясь в содержание. Он доверял Нерданэль едва ли не больше, чем себе. И не только. Он хотел, чтобы она… чтобы она… Мастер в раздражении бросил бумаги на стол. Вот как объяснить ей, что он хочет, если он сам не может себе объяснить?!
Листы рассыпались, и один из них упал на пол. И на нём были не расчеты. Совсем не расчеты. И даже не эскиз будущей скульптуры, хотя дочь Махтана и говорила что-то про новый замысел. Куруфинвэ поднял упавший рисунок. Четкие линии складывались в знакомое лицо. Нолдо-ювелир склонился над работой, не замечая вокруг ничего. На верстаке перед ним лежала тонкой работы золотая бабочка. Но взгляд мастера просто скользнул, узнавая работу. Гораздо о большем ему рассказала сама фигура. И то, как было прорисовано лицо. Он же тогда спросил…

- Нет, всего лишь твоя бабочка. – быстро прикрывая лист.
- Что в ней такого, чтобы рисовать её? – скептически вопросил мастер, но ответ эльдэ искрился смехом.
- То, что она сейчас улетит, и мы её не увидим больше.
- Сама?
С серьезным видом.
- Сама.

Не бабочка. И не сама. И она видит его – таким? Он улыбнулся. Кажется, вопрос, ради которого он затеял этот визит задавать не нужно. Ответ уже дан – вот этим рисунком. Феанаро собрал обратно все листы и положил альбом на стол. Только теперь его портрет лежал сверху, а на нём – тонкое серебряное кольцо. Прежде, чем он успел передумать, громогласный голос Махтана уже звал и его. В мастерскую.
Ответного хода долго ждать не пришлось. Когда вся работа была закончена, супруга мастера Лиса позвала их за стол, Нерданэль перед этим ненадолго вернулась в комнату. И к столу вышла уже с тонким ободком кольца на пальце. Точно таким же, как и на его руке.

@темы: Битва, Первый Дом, свое, Бессмертный Профессор, фанфикшен, Рускэ, трава у дома Феанора, литературное, нолдор

---

Фрррр

Давненько меня так не выбивало...
Помимо отвратного настроения, которое держится третью неделю, и не желает заканчиваться, о себе решительно объявила спина, категорически уже заявляя, что доброму дяде доктору её нужно было показать ещё в ноябре месяце.

@темы: о себе, любимой, внелитературное, ролевой чердак

---

Битвоплетение

Впечатления от пройденного ещё кучкуются, а вот свои работы постепенно буду перетаскивать в днев. Начну со страшшного внеконкурса, ибо спорить и доказывать, что думают-то сомневающиеся о тех, кто как раз там, в Белерианде, мне откровенно влом.

Автор: Гильнарэ
Беты:  Carnio,  Nighta,  Лауреитэ Лосселоте
Название: Сомнение
Размер: мини (1112 слов)
Персонажи: Нерданэль, Амариэ, упоминаются Анайрэ и Эарвэн. Незримо присутствует Ульмо.
Категория: ангст
Рейтинг: G
Примечание: мысли иногда заводят нас очень далеко...

Море мягко билось о берег, изредка выкидывая драгоценности на мелкий, чуть красноватый в тени и сверкающий под лучами полуденного Солнца, песок. Их было немного, ведь теперь творения нолдор-ювелиров редко появлялись в Гавани телери-мореплавателей. Да и немногие принимали дары от тех, кто остался. Она медленно шла по берегу, оставляя за собой ровную, пускай и едва заметную цепочку следов. Странно было приходить сюда одной. Очень странно, несмотря на то, что с ним они гуляли здесь всего-то пару раз. Может быть, и больше, но так приятно вспоминать ещё одну прогулку и беседу. Заново. Так проще ждать, проще коротать дни. И не думать при этом, сколько их еще будет - таких дней. Именно поэтому она не считала ни их встреч, ни дней. Дней после Мрака. После Исхода.
Светлые-светлые глаза. И только в них, кажется, сохранился ещё прекрасный свет Двух Древ. Но и до их Гибели она видела только эти глаза. И тонула в них. В последний раз. Почему же тогда осталась? Потому что поняла – там не будет для неё места. И у него не будет времени на неё. Не время детей. Не время любви. Опасность. Только ли она? Что ещё она увидела в родных и любимых глазах в ту ночь? Что? Отблеск совсем иного света? Отражение иных земель? Иной… любви? Не вашей. И не его. Чужая любовь, которой ещё суждено случиться и всё изменить. Он был нужен там, но не себе самому. Скорее всего, именно тогда и пришло смутное ощущение, много позже ставшее предвидением и знанием. Он вернется. Он обязательно вернется, когда исполнит свой долг. Когда больше не будет нужен. Там. И она живет этой надеждой, поскольку мир без него пуст. Все так же прекрасен Валинор, но в нем нет чего-то очень важного для неё. Словно он, уходя, забрал какую-то частицу её души. Как оберег. И о принятом решении не стоит жалеть. Не стоит. Она не знает, что там, за горизонтом, но разве это плохо? Она не беспокоится. Не должна беспокоиться. Не должна. И не д`олжно тем, кто не сомневался в безрассудности Исхода, жалеть о своем выборе. Умом она понимает правильность решения остаться и не идти с ним. Сердцем – нет.

Тихо, очень тихо шуршит под ногами песок, обозначая цепочку-тропинку. Как редко спускается она сюда, к самой кромке воды. Её удел – скалы и обрывы. Подальше от пирсов и лодок морских эльдар. Там только ветер - её собеседник. Ему безразлично то, о чем говорят дети Эру. Да, он послушен Владыке Манвэ, но и ему сейчас совсем нет дела до того, о чем рассуждает голосами эльфов воздух побережий. Но даже самой отчаянной душе нужна передышка. Отступить со скалистого берега, спуститься по мягкой траве, оставляя крик, вечно стоящий в её ушах, за спиной. Впереди была другая память. Давняя. Она могла с точностью до дня сказать, когда последний раз была здесь. Одна. С сыновьями. С ним. С точностью до части тогда ещё круга Света. Она знала, сколько дней прошло с последнего разговора с каждым из них. И с последней весточки о ком-то из них. И для этого она не нуждалась ни в кораблях, даже если бы они и приплывали из Смертных Земель, ни в палантирах, ни в словах майар. Это был не шепот вод, в котором Эарвэн изредка слышала что-то о своих детях. И не ровная аллея деревьев, по которым узнавала судьбу своих детей Анайрэ. Это было знание. Оно приходило в любое время дня и ночи, заставляя брать в руки кисть или инструмент скульптора. И тогда она точно знала, что именно происходит на том берегу. И не нужно было ходить в Чертоги Вайрэ, чтобы на гобеленах Мириэль Сэриндэ увидеть то же самое. И даже больше. Не только то, что есть, но и то, что будет. Скоро или нет. Ей достаточно её знания, чтобы жить. Без веры, лишь со смутной надеждой в душе, что когда-нибудь этот мир изменится, и рядом вновь будут родные её сердцу. Нескоро, очень нескоро. И будет ли? Так хочется услышать хоть раз: будет. Будет непременно. Но некому рассказать об этом. А тому, кому можно было бы… нельзя. У них тоже есть свой груз. Да и нечестно… после всего, что натворили они.
Очень давно на этом самом месте на неё смотрело штормовое небо его глаз. Лишь на неё. В его глазах она видела тогда только двоих. Их двоих. И никто и ничто тогда не стояло меж ними, разделяя и разъедая доверие и любовь. Даже появление сыновей не нарушило их единения тогда. Но что-то произошло. Когда они оказались на разных краях пропасти, что так стремительно углубилась и расширилась? Когда? Когда? Она упустила это. Ей осталась лишь память, картины и скульптуры. Он уже не вернется. Уже не избыть эту бездну, напоенную болью и отчаянием. Одиночеством. У каждого – своим. И у каждого - свои причины винить другого. У каждого - искать причину в себе. Может быть… когда-нибудь они найдут её. И тогда мир изменится, дав шанс им и их детям. И тогда ей не придется жалеть о своем решении. Решении, о котором не д`олжно жалеть, поскольку оно было правильным. Было! Они не могли быть рядом более. Здесь или там. А Семерым она была бы обузой. Или всё же опорой? Никто не знает точно. Она осталась. Поступила так, как нужно. Умом она понимает правильность решения остаться и не идти с ним. Сердцем – нет.
Мягко шуршат волны, унося за собою в глубину вод печали двух эльдиэ, что идут навстречу друг другу, но ещё не знают об этом. Такие разные. И такие схожие. Они принадлежат к разным народам. У одной в глазах грозовые тучи, глаза другой впитали всю синеву неба, освещенного плодом Лаурэлина, чей свет навсегда заблудился в её волосах. А длинные пряди первой плещут пламенем, словно огонь души её мужа. Они идут, каждая со своей болью и своими сомнениями. Они просто знают, что иного пути у них нет, ибо музыка Арды уже спета, и не важно, что никто не знает, что именно будет в следующей теме. Как сложатся судьбы их избранников и детей. Нынешних или будущих. Живых или мертвых. А ведь есть ещё и те, что сейчас далеко от побережья, но задают себе тот же вопрос: правильно ли? Должны ли были? Стоило ли? И у каждой из них свой ответ. И рано или поздно они узнают, что он один. Один на всех.

А пока… пока они идут по берегу, наконец замечая друг друга. Такие разные. И такие похожие. Улыбка. Внезапная. Слабая. Понимающая. Им не нужно слов, чтобы знать, что привело их сюда. Это первая их встреча, но они не раз ещё вновь придут сюда, не сговариваясь. И будут смотреть на восток. У одной есть твердая вера, а у другой - слабая надежда. Но у них одно сомнение. Одно на двоих. Один сделанный выбор, изменивший навсегда их жизни. Им предстоит снова измениться в должный срок. У каждой - свой. А сейчас… сейчас существуют два взгляда вдаль и шепот волн. Только ли волн?
- Он вернется. Когда-нибудь.

@темы: Битва, Первый Дом, свое, Бессмертный Профессор, фанфикшен, Рускэ, литературное, нолдор

---

Слегка психованное

Ну вот, ещё один перс, которого, видимо, надо отдавать. Дошли до стадии случайности.

@темы: окололитературное, о себе, любимой, Бессмертный Профессор, ролевой чердак

---

Забавно... Последствий для кого?

Найдите свою звезду

@темы: о себе, любимой, гороскопчики, дары фленты, а люди такие разные

---

И немного о нашей прекрасной команде. Сокомандники-нолдор, я вас люблю!!!!

03.04.2013 в 06:00

Пишет  нолдор белерианда:

"Воинство нолдор Белерианда" - деанон

Воинство нолдор Белерианда от всей души благодарит своих друзей, читателей и критиков и уходит вдаль стройными рядами, пожелав на прощание всем светлой и чистой эстель во всех начинаниях. Да пребудет с вами надежда на лучшее во все времена. Нолдор ее никогда не теряли.


Listen or download Надежды маленький оркестрик for free on Prostopleer

Авторский деанон

Итак - нолдорское единство в действии. В Битве Пяти Воинств за Белерианд воевали в полном согласии и единении Три Дома Нолдор:

 nolofinve как Нолофинвэ - капитан команды



Поговори со мной на квэнья
Белая королевна
Девочка и оборотень
Призрачный пес
Преступление и наказание
Сватовство дварфа
Рассказ бывшего тирионского обывателя о том, как враждовали Феанаро Финвионыч и Нолофинвэ Финвионыч
Злосчастный
Тень от Пламени
Иди, куда хочешь
Хитрец
Корабль мертвых

 Ilwen как Финрод, заместитель капитана




Клип "Приветствие"

После долгой разлуки
Родственницы
Проклятие
Стража
Темнота и тишина
Сказка о короле, королевской дочке, посланце морской волны и чудесном хлебе
Король и море
Две тайны
Книга
Мальчик мой
Конец Клятвы
Знамение небес
Украсть Сильмариль
Возвращение короля
Тень себя самого

Герб Финрода Фелагунда, вышивка
О Туоре и падении Гондолина, или Летучий корабль, клип

 riweth как Карнистир




Приветствие - стихотворный текст

Не время детей
Два письма

 Гильнарэ как Амрод



Предложение
Дом, который построил Профессор (в соавторстве с  Mormeril)
Осколок неба
Одинокая свеча
Старший
Сомнение
Один шаг
Звезда для пепла
Друзья
Кошка
Легенда о Нолдор

Наугламир, ожерелье
Звезда Феанаро, изделие из теста
Рингил, изделие из теста
Факел и арфа, изделие из теста

 Mormeril как Фингон



Старая сказка на новый лад
Не все истории - о любви
Дом, который построил Профессор (в соавторстве с  Гильнарэ)
Долгий путь домой

Аватарки для поклонников Дома Феанаро 07-10

А также - бета команды

~Elle как Келегорм



Белое Пламя и Мотылек
Тол Химлинг
Проклятое ожерелье

Аватарки для поклонников Дома Феанаро 01-06

 zdrava как Арэдель



Баннер и командный аватар

Барышня и хулиган, арт
Звезда надежды, арт

Баннеры и заглушки на всех этапах

 naurtinniell как Арафинвэ



Бета команды а также моральная поддержка, то есть второй фронт.



Деанон по этапам

Приветствие

Стихотворный текст -  riweth
Клип -  Ilwen
Баннер и командный аватар -  zdrava

Джен

Не время детей -  riweth
После долгой разлуки -  Ilwen
Старая сказка на новый лад -  Mormeril
Поговори со мной на квэнья -  nolofinve
Родственницы -  Ilwen
Проклятие -  Ilwen

Гет

Два письма -  riweth
Предложение -  Гильнарэ
Белое Пламя и Мотылек - ~Elle
Белая королевна -  nolofinve
Не все истории - о любви - Mormeril

Хоррор

Стража -  Ilwen
Темнота и тишина -  Ilwen
Девочка и оборотень - nolofinve
Призрачный пес -  nolofinve

Юмор

Дом, который построил Профессор -  Гильнарэ,  Mormeril
Преступление и наказание -  nolofinve
Сватовство дварфа -  nolofinve
Рассказ бывшего тирионского обывателя о том, как враждовали Феанаро Финвионыч и Нолофинвэ Финвионыч -  nolofinve
Сказка о короле, королевской дочке, посланце морской волны и чудесном хлебе -  Ilwen

Ангст

Король и море -  Ilwen
Осколок неба -  Гильнарэ
Одинокая свеча -  Гильнарэ
Тол Химлинг - ~Elle
Две тайны -  Ilwen
Старший -  Гильнарэ
Злосчастный -  nolofinve
Книга -  Ilwen

Внеконкурс, ангст

Сомнение -  Гильнарэ

Альтернативная история

Мальчик мой -  Ilwen
Один шаг -  Гильнарэ
Конец Клятвы -  Ilwen
Звезда для пепла -  Гильнарэ
Друзья -  Гильнарэ

Внеконкурс, Альтернативная история

Тень от Пламени -  nolofinve

Кроссовер

Кошка -  Гильнарэ
Иди, куда хочешь -  nolofinve
Знамение небес -  Ilwen
Проклятое ожерелье - ~Elle
Украсть Сильмариль -  Ilwen

Спецквест

Возвращение короля -  Ilwen
Тень себя самого - Ilwen
Хитрец -  nolofinve
Долгий путь домой -  Mormeril
Легенда о Нолдор -  Гильнарэ
Корабль мертвых -  nolofinve

Изобразительный этап

Наугламир -  Гильнарэ
Герб Финрода Фелагунда -  Ilwen
Звезда Феанаро -  Гильнарэ
Рингил -  Гильнарэ
Факел и арфа -  Гильнарэ
О Туоре и падении Гондолина, или Летучий корабль -  Ilwen
Барышня и хулиган -  zdrava
Аватарки для поклонников Дома Феанаро - ~Elle,  Mormeril

Внеконкурс, изобразительный этап

Звезда надежды, арт -  zdrava

Баннеры и заглушки -  zdrava

Беты -  Mormeril,  naurtinniell


Открыть все тэги MORE в этом посте

@темы: Битва, Первый Дом, свое-чужое, Бессмертный Профессор, фанфикшен, трава у дома Феанора, литературное, нолдор

---

Последний бой - он трудный самый (с)

26.03.2013 в 13:17

Пишет  нолдор белерианда:

"Воинство нолдор Белерианда" - Изобразительный этап, 8

Название: Наугламир
Рейтинг: G
Примечание: Работа выполнена в технике узелкового кружева - фриволите. Рисунок авторский. Если рассмотреть ожерелье с точки зрения статистики, то для его изготовления понадобилось сделать примерно 5 500 узелков и вплести 626 бисеринок)))))







Название: Герб Финрода Фелагунда
Рейтинг: G
Примечание: Вышивка







Название Звезда Феанаро
Рейтинг G
Примечание Изделие из теста



Название Рингил
Рейтинг G
Примечание Изделие из теста



Название Факел и арфа
Рейтинг G
Примечание Изделие из теста



Название: О Туоре и падении Гондолина, или Летучий корабль
Рейтинг: G
Персонажи/Пейринги: Туор/Идриль, Тургон, Маэглин, Эарендиль
Примечание: клип, кроссовер с мультфильмом "Летучий корабль"



Название Барышня и хулиган
Рейтинг G
Персонажи/Пейринги Келегорм/Лутиэнь
Предупреждение Суровая правда жизни





Название: Аватарки для поклонников Дома Феанаро
Рейтинг: G
Примечание: Изображения на аватарках 01-06 использованы с разрешения автора.

0-1


0-2


0-3


0-4


0-5


0-6


0-7


0-8



0-9


0-10



Открыть все тэги MORE в этом посте

@темы: Битва, Первый Дом, свое-чужое, Бессмертный Профессор, фанфикшен, литературное, нолдор

---

Ещё немного, ещё чуть-чуть. Последний райтерский конкурсный этап

20.03.2013 в 13:07

Пишет  нолдор белерианда:

"Воинство нолдор Белерианда" - Спецзадание, 6

Название: Возвращение короля
Размер: драббл (304 слова)
Жанры и категории: спецквест, история о возвращении
Рейтинг: G
Персонажи: Финрод

Мог ли он подумать, что так скоро окажется здесь?

Мог. Он никогда не терял надежды. Всегда думал, что вернется.

Он распрямил плечи, гордо вскинул голову. Идет не кто-нибудь – король этой земли. Хоть он и бросил корону – но это произошло в другом месте и в другое время. Эта земля не отрекалась от него. А сейчас она так нуждается в нем, в его помощи…

Безотрадной, безрадостной стала эта земля под вражеской властью. Сожженные деревья вдоль дороги тянули к небу почерневшие сучья. Под ними темнели кучи мусора – рваная одежда, разодранные башмаки, другие отбросы… Белели и кости. Он не присматривался – чьи. Даже самые камни дороги не пели под ногами, как бывало, а, казалось, стонали и жалостно звали кого-то. Он знал – кого. Его и других мастеров. Ведь эта крепость была построена эльдар, каждый камень знал их руки…

Он сжал зубы, напряженно вцепился в рукоять меча. Когда он выполнит свою клятву смертному, он вернется – сюда. Прекрасный зеленый остров не будет стенать под страшной властью колдуна. И тогда все скажут: «Король вернулся!»

***

Он вернулся раньше, чем думал. Холодные своды подземелья, где раньше были склады и погреба, а теперь – темницы, укрыли его. Камни узнали его, но они и сами были лишь узниками, сами стенали под властью темного заклятия.

Он закрыл глаза, слегка прикоснулся к камню скованной рукой, потянулся к нему мыслью: «Не бойся. Король вернулся. Не бойся. Помоги мне – и, быть может, я смогу освободить тебя. Помоги. Помоги».

Страшно камню. Даже кости земли боятся великого чародея, ужасного Тху. Велик страх, но велика и любовь к королю-мастеру, что тесал камни собственными руками. А любовь всегда превозмогает страх.

Расшаталось, ослабло темное заклятие под прикосновением любимых рук, рук создателя. И когда пришел час выполнить клятву – злое железо легко вырвалось из каменной хватки.

***

Он выполнил обещание – он вернулся.

Под зеленой травой, у разрушенных стен своей первой крепости навеки упокоился король.

Король, который вернулся.


Название: Тень себя самого
Размер: драббл (304 слова)
Жанры и категории: спецквест, история о возвращении
Рейтинг: G
Персонажи:

спойлер

Гвиндор

Я хорошо знаю путь в свои комнаты. Я тихо скольжу по лестнице – вниз, вниз, мимо каменной резьбы на стене, где счастливые эльдар Валинора в венках танцуют среди цветов и травы. Я захожу в дверь … и резко останавливаюсь. Мои комнаты заняты. Здесь живет эльда. Вот он сидит за моим столом и читает книгу. Поднимает голову, задумчиво смотрит вверх, потом вновь склоняется над страницами. Длинные черные волосы падают на лицо, он отводит их рукой. Я тихо стою в дверях, не смея пройти вперед. Я не имею права входить сюда. Этот эльда – имеет.

Я поворачиваюсь и выхожу. Медленно поднимаюсь по лестнице. Миную длинную анфиладу комнат, вновь вхожу в знакомый покой, в покой той, о ком помнил, о ком тосковал все эти бессчетные годы… Любовь моя, краса моя, жизнь моя! Ты осталась такой, как прежде, твоя кожа так же бела и прозрачна, золотые волосы рассыпаны по плечам, задумчивые серые глаза сияют тихой радостью. Но ты смотришь теперь не на меня. Тот же эльда, которого встретил я в своих комнатах, подходит к тебе, и ты радостно смеешься, обнимая его за шею. Легкий поцелуй… серебряные кольца на пальцах. Вскоре вы сыграете свадьбу.

И я снова ухожу. Вновь иду по коридорам, вдоль комнат и залов, туда, где вершатся судьбы города. Тронный чертог, где король принимает послов, где проходят советы. Оттуда некогда ушел я на войну, ушел к мучениям, боли и неизбывному горю.

Но и тут мое место занято. Тот же черноволосый эльда сидит подле короля, он говорит – и его слушают, он дает советы – и их принимают. А меня никто не видит и не слышит, хотя я кричу, надрываясь: «Остановитесь!»

И я ухожу. Медленно бреду прочь, опустив голову. Нет мне здесь места, нет. Это место - в покоях, на совете короля, возле златовласой принцессы, - принадлежит Гвиндору, сыну Гуилина, могучему и отважному лорду Нарготронда.

А не мне, его бледной тени, вернувшейся из Ангбанда.

Название: Хитрец
Размер: драббл (474 слова)
Жанры и категории: спецквест, история о возвращении
Рейтинг: G
Персонажи: НМП, Саурон за кадром

... Я сразу понял, что это такая хитрость. Он всегда был умен, лорд наш Финдарато. Не просто умен – мудр.
Другие не могли скрыть, что желают вернуться. Вот хотя бы лорд Маэдрос… Зачем он пошел на те переговоры, ведь даже неразумному ясно было, что это обман.
А он пошел… Ну да, возвращение было долгим и мучительным, но он продержался до конца, молодец.
И откуда взялся лорд Фингон со своим спасением? Ведь совсем немного осталось…
Вы думаете, орел просто так там появился? Да нет, ошибаетесь. Все знают, что Валар решили - мы не должны вернуться. Кто - мы? Ну, те, кому здесь плохо, в Белерианде. Я вот себя никогда тут, как дома, не чувствовал. Пошел за всеми, поглядеть, что тут и как. Поглядел – да и домой пора. А дорога назад закрыта.
Да только дорогу через Мандос не перекроешь. Что бы там ни говорил этот майа или сам Судья. Он нас запугивал. Нарочно. Чтобы мы не догадались про эту дорогу. И ведь как всё просто: погиб, прошел Чертоги - и дома.
Руки на себя наложить – ни-ни… Память потеряешь и будешь блуждать по Чертогам - Намо на радость.
Лучше всего геройски погибнуть. Да, именно поэтому мы так и сражаемся. С безумной отвагой. Как вы красиво выразились, надо будет запомнить и потом дома рассказать.
Нет, про этот путь многие знают, но вслух о нем не говорят. А то еще посчитают трусом. Скажут – испугался жизни в трудах и опасностях, домой захотел.
А потому нужно прибегать к хитрости. Вот государь наш Финголфин был прям и бесхитростен: захотел домой, увидеть госпожу Анайрэ – и совершил великий подвиг.
Вам тоже понравилось? Прекрасный, наверное, был бой.
Но многие, да, многие поняли желание государя, а это весьма нехорошо.
А вот лорд Финдарато мудр.
Он не бросался в битву очертя голову, а подготавливал уход свой постепенно.
Вначале любимых братьев отослал – думаете, просто так он их отправил служить в самое опасное место?
Потом сам ринулся в битву. Правда, тут немного помешал адан этот, Барахир.
Но лорд Финдарато даже из помехи извлек пользу.
Да, истинная правда, дал он эту клятву. Помогать не только Барахиру, но и всему роду его. Ведь всем известно, что аданы… ну, как бы это сказать более прилично… существа бездомные и не приверженные порядку. Им возвращаться некуда, они, видите ли, уходят на пути Эру.
А потому они к этой жизни очень привязаны и боятся умирать. И к тому же способны натворить множество безумств за свою короткую жизнь.
Но как же красиво лорд Финдарато всё разрешил! Сыновья Феанора чуть злобой не изошли – они-то всё поняли, не сомневайтесь. Особенно, когда лорд Финдарато корону бросил им под ноги – оставайтесь, мол. Страдайте и мучайтесь в сырых пещерах дальше, а я пошел. Домой.
Я, конечно, первым вызвался моего лорда сопровождать, даже Эдрахиля опередил.
Человек? Мне всё равно, что с ним станется – он безумец. На дочери Тингола жениться решил – ведь надо же такое удумать!
А лорд Финдарато мудр. И скоро я буду дома. Еще немного потерпеть – и я вернусь… И как же мне вас жалко, лорд Саурон. Вам-то в родные края возвратиться еще сложнее, чем нам.

Название: Долгий путь домой
Размер: драббл (583 слова)
Жанры и категории: спецквест, история о возвращении
Рейтинг: G
Персонажи: Галадриэль
Предупреждения: возможно, ООС и АУ (стандартный, в общем, набор)

Отгремела Война Гнева, погрузился в морские волны Белерианд, и многим из нольдор было даровано прощение, но Артанис отказалась вернуться в Валинор. Она приняла решение поселиться в Линдоне вместе с супругом и теми немногими Верными, которые остались с ними еще со времен падения Гаваней. Ненадолго поселиться – в дальнейшем они собирались отправиться дальше, на восток.
Эрейнион охотно согласился принять родичей – да и как можно было бы отказать? - но проницательная Галадриэль не могла не заметить его удивления. В ответ на невысказанный вопрос она только улыбнулась, с легкой грустью глядя на море, с глухим стоном ударяющееся о скалистый берег.
- Наверное, тебе хочется знать, почему я решила остаться в смертных землях, хотя многие из нашего народа вернулись домой?..
Эльдиэ вздохнула:
- Не буду отрицать: в этой земле мы знали одни лишения, а в Валиноре я бы обрела покой и, быть может, рано или поздно дождалась бы тех, кто до срока ушел к Намо. Мне очень хочется вновь ступить на родной порог и обнять мать, но… мое время еще не пришло.
Галадриэль сказала и о том, что ее супруг привязан к Средиземью и не хочет покидать его, и о том, что сердце ее по-прежнему стремится к новым неизведанным землям, которых за Синими горами в избытке. Всё это было правдой, но она умолчала еще кое-о-чем.
…Она стояла рядом с отцом посреди шумного лагеря, и, несмотря на царящую вокруг радость, на сердце у нее было тяжело. Да, они победили, но какой ценой?.. Проклятые Камни, из-за которых всё началось, утрачены, а вместе с ними сгинули и два последних ее брата. Пусть и не было большой любви между ними, но они были родичами, и одна кровь текла в их жилах. Одна и та же кровь и одно проклятие. Так размышляла она, когда взор посланца Манвэ обратился к ней, последней из Финвионов, покинувших Благословенный край вопреки воле Валар. И тут на нее что-то нашло – иного объяснения и не подобрать. Прежде чем майа успел вымолвить хоть слово, она отступила на шаг и отрицательно качнула головой:
- Я останусь в Эндорэ, – а потом удалилась прочь, не оглядываясь.
Галадриэль и сама бы себе в этом не призналась, но ее охватил страх, который раньше она испытывала только за своих близких, не за себя. Нечего было более страшиться – ведь самое страшное уже случилось и осталось позади – но она испугалась. Испугалась быть отвергнутой. Если бы майа сказал ей, что валар ее не простили, и в Валинор ей дороги нет, она бы, наверное, умерла в ту же минуту. И она опередила его, отказавшись от прощения прежде, чем ей в нем откажут… Да, поторопилась, поддалась гордыне, не смогла заставить себя просить. Поздно теперь сожалеть о несбывшемся – к прошлому возврата нет, а на этом берегу для нее еще найдется дело…
***
Стоит ли говорить о том, что смутное предчувствие оказалось верным? И всё же лучше бы ей было ошибиться - слишком недолгими были дни мира, и Тьма снова сгустилась. Нет, не остались позади потери, рок нольдор всё так же преследует их. Иногда Галадриэль казалось, что всё повторяется вновь, и несть конца этому заколдованному кругу. Место Моргота занял Саурон, однако эльдар уже не в силах противостоять ему. Иногда казалось ей, что она никогда не вернется больше домой. Да и что можно было считать домом? Домом был ей Дориат, потом Лориэн… Удел ее – тлен и угасание, ибо за море путь закрыт…
…И всё же, несмотря на сомнение, пламя эстель, которое всегда отличало Дом Финарфина, не угасло. С неожиданной стороны пришло спасение, мир снова переменился. Но разомкнулся круг. Больше не было проклятия. Всё было не напрасно, теперь ей это было доподлинно известно. Стоя на палубе корабля и вдыхая теплый, напоенный солью ветер, Галадриэль больше не сомневалась. Она плывет домой.


Название: Легенда о Нолдор
Размер: драббл (601 слово)
Жанры и категории: спецквест, история о возвращении
Рейтинг: G
Персонажи: НМП, НЖП и нолдор-изгнаники
Предупреждения: Автора вдохновила существующая в пределах фэндома путаница с множественным и единтсвенным числом названий народов эльфов. А так же сложные имена потомков Финвэ. Рассказчик сам не знает, о чем говорит, потому что память человеческая коротка.

С десяток разновозрастных ребятишек и трое пожилых мужчин грелись у очага. За окнами бесновалась буря, а сквозняки гасили любые лучины. Деревня только поднималась, а потому об особых удобствах говорить не приходилось. А начавшаяся с вечера гроза перепугала всю детвору. Взрослым тоже было неуютно, да и вообще обживаться на новом месте после того, как практически на твоих глазах исчезла в воде и пламени родная земля, было тяжело. Вот и собирались вот так – и детей успокоить, и себя.
- Дядь, а дядь, расскажи что-нибудь? 0 один из ребятишек не выдержал воя ветра.
- Чего рассказать-то? – мужчина отвлекся от перебирания веток.
- Расскажи про героев.
- Лучше про эльфов!
- А ещё лучше про всех сразу! – загалдела детвора.
- Про всех и сразу? Ну слушайте… Очень давно жил на далеком острове принц. – покосившись на замерших в предвкушении девчонок, - Эльфийский. Он был благороден и горд. Очень горд. Но мудр. Ему были ведомы многие тайны. В том числе и тайна счастливой семьи. Однако, даже владея ею, он не мог сохранить мир в своей, и вынужден был отправиться в дальнее плавание.
- Погоди, ты что-то путаешь. Не плавание, а поход. Поход, в который за ним ушли все, кто его любил.
- Нет, это было плавание. Плавание через Великое море. В потом уже поход на север.
- Это ты им, что ли, взялся про войну рассказывать? Так ведь он тогда сразу, едва узрев это море, назад повернул. И домой вернулся, убоявшись опасностей…
- Ничего подобного! Это был великий поход! В котором погибла его жена и брат!
- Не-ет, брат его погиб уже на другом берегу, когда они начали атаковать врага. Он сгорел.
- В огненной реке? –робко попытался вставить вопрос один из сидящий ближе к очагу детей.
- Да. В Его сжег дух этой реки, за нарушение клятвы.
- Ты не прав, он её как раз и не нарушил, и потому после гибели вернулся домой.
- А это не тот разве, что построил заповедное царство, в котором укрыл всех менестрелей? И его дочь завершила задуманное им плавание, со своим мужем вернувшись домой. Она же и в том походе поучаствовала большом. И, говорят, даже сражалась, отбивая у предателя своего сына. А потом и он, проплыв по морю и полетев по небу, вернулся к родителям в их дом. Самый первый, в котором жила и дочь принца с отцом.
- Не дочь, а внучка.
- Ничего подобного. Этот жил в пещерном городе, уже в далекой земле, и ему, чтобы вернуться домой, пришлось пешком дойти едва ли не до крепости Врага, а потом так же добраться до Чертогов мертвых.
- Верхом на волке? – ещё одна реплика уже мальчишки, попытавшегося отвлечь взрослых от спора. Историю же до конца охота дослушать.
- Да, на волке.
- Нет, не на волке. Неправда это! Он после первой же битвы попал в плен и много в нем претерпел. Но его друг его спас. И он потом много странствовал и воевал, только все без толку. Не смог вернуть тайну семьи, из-за которой убили его отца. Он постепенно потерял всех своих братьев. И друга тоже. А когда понял, что не постичь ему этой тайны никак, вернулся домой через огненную пропасть. Ту же, что поглотила и наши земли.
Рассказчик замер, осознав, что только что напомнил детям о не так давно пережитом ужасе. То-то совсем притихли.
Робкий голос.
- Он… умер?
- Нет, он просто так вернулся домой. Эти эльфы – они не могли иначе.
Вздох. Тихий-тихий. А потом ещё один вопрос.
- Дядь, а как хоть звали его, этого принца?
Мужчина замялся. Имени он не помнил ни одного. Забыл. Но выкручиваться было надо.
- Его звали… звали…
На помощь пришел второй, очень тихо ответив.
- Нолдор. Его звали нолдор, маленький.


Название:Корабль мертвых
Размер: мини (2 837 слов)
Жанры и категории: спецквест, история о возвращении
Рейтинг: G
Персонажи: Маглор, НМП, НЖП

Часть 1. Капитан.

Облегчения Макалаурэ не ощутил. Отцовский камень уже не жег ему руку, Сильмарилл медленно погружался на дно нового моря, и свет от него всё еще достигал поверхности. Певец стоял на обломке скалы, но смотрел не на это пятно света. Он созерцал водную гладь, под которой скрылся Белерианд. Леса, где он охотился, поля битв, грозные замки, могилы близких – всё оказалось там, на дне, во владениях Ульмо. Сильмарилл отправился к ним – к погибшим за право им владеть, к погибшим за право жить так, как им хотелось, к погибшим воителям против Зла, желавшим не Камней, но мести. Теперь стоило подумать о возвращении.
Майтимо уже ушел на Запад. Вряд ли он скоро увидит мать и их старый большой дом в Тирионе. Его участь – участь бестелесной тени в чертогах Мандоса. Но Макалаурэ, совесть Исхода, больше не чувствовал вины ни за собой, ни за кем-то еще. Вина, искупление, проклятие стали пустыми словами, лунным светом на воде, покрывшей землю, политую кровью нолдор.
- Я хочу домой, - сказал Макалаурэ тихо, - домой, в Белерианд.
Он толкнул обломок скалы носком сапога. Камень полетел вниз, туда, где понемногу меркло пятно света.
- Да, - вымолвил Певец, - вот так…
Он закинул за плечо походную арфу, мешок из оленьей кожи с мелочами для походной жизни отправил вслед за камнем, а меч закрепил за спиной, морщась от боли в обожженной руке.
- Если я и услышу Зов, - сказал, усмехнувшись, - то не последую ему. Мой дом – здесь.
Макалаурэ ступил вперед. Прыгнул он неудачно и сильно ударился о воду. Арфа и меч тянули вниз, словно камень - впрочем, Феаноринг на это и рассчитывал. Он не хотел бороться.
Странное подводное течение подхватило погибающего эльфа и понесло прочь от берега. В распустившиеся спутанные волосы вплелись светящиеся огоньки. Макалаурэ почувствовал, как его фэа отделяется от тела, но ничего не услышал. Его никто не звал.
Что-то темное и громоздкое поднималось из глубины прямо под ним. Светящиеся огоньки закружились в танце и померкли.
***
Это был корабль. Знакомый до боли в уже несуществующей груди корабль. Один из кораблей Исхода.
Снова вокруг мерцало море, в небе сияла Итиль, а корабль-лебедь уверенно скользил по лунной дорожке, и парус его надувал несуществующий ветер.
- Если бы вы знали, как мы рады видеть вас, мой лорд!
Макалаурэ с трудом вспоминал эти лица. Вокруг него, распростертого на палубе, сгрудились эльдар, и лунные лучи просвечивали сквозь их полупрозрачные тела. Итиль вышла из-за набежавшей тучки, и лица воинов стали видны более четко.
- Талинэа, - сказал Феаноринг, узнав говорившего, - ты так и не доплыл до Арамана…
- Мы погибли во время шторма, - сказал Талинэа, которого юный Макалаурэ когда-то обучал игре на арфе, - помните тот страшный шторм, мой лорд? После того, как мы вышли из Альквалондэ.
- Да, помню… Но как случилось, что вы не в Мандосе, а здесь?
Призраки зашептались – словно ветерок зашелестел.
- Мы очень хотели доплыть, - в конце концов сказал Талинэа, - очень хотели увидеть. Как говорил ваш отец – это земля, за которую стоит умереть. Мы не услышали Зова, если он вообще есть – этот Зов. И если мертвые эльдар действительно пребывают в Мандосе, а не бродят по земле… или плавают по морям.
Макалаурэ с трудом поднялся. Его руки тоже были полупрозрачными, словно из мутного стекла. Арфа и меч лежали рядом. Взгляд эльфа упал на палубу, и Феаноринг вздрогнул. Доски были забрызганы кровью, возле дверей в каюту собралась темная багряная лужа. В мачте торчали стрелы – белоперые нолдорские и телерийские, с оперением из серых перьев дикого гуся. И повсюду было разбросано оружие.
- Мы можем видеть друг друга и что-то чувствовать только при полной луне, - виновато сказал Талинэа, - мы каждый раз прибираем палубу, но, как только видимость жизни возвращается к нам, это появляется заново.
- Теперь вы с нами, лорд, - несмело сказал кто-то из эльфов, - может быть, вы приведете корабль к берегу… Только посмотреть – ведь мы погибли, так ничего и не увидев. Неужели всё это, - он обвел рукой погром на палубе, - было зря…
- Мы согласны обитать там даже призраками, - добавил Талинэа, - как там Судья говорил?.. Истаявшими заживо. Но мы-то и так уже мертвы.
Макалаурэ прикусил губу и неожиданно почувствовал боль.
Он не мог сказать этим измученным виной и непокоем родичам, что земли, куда обещал привести их Феанаро, больше нет. Хорошо, что возможность закрыть свой разум не исчезла вместе с жизнью. Но что же делать дальше – ведь он их лорд и ныне капитан…
- Не теряйте надежды, - сказал Феаноринг наконец, - мы будем плыть и доберемся в конце концов до зеленой земли, омытой росами и дождями. Да, мы призраки, а наши оставшиеся на берегу родичи к тому времени истают и тоже станут туманом и тенью. Но настанет день, и мы сойдем на берег, и пойдем к холмистой гряде на горизонте. Ты будешь играть на арфе, Талинэа, и нам откликнутся голоса флейт, и земля примет нас.
Тихий отблеск радости лег на полупризрачные лица, а Макалаурэ сказал твердо:
- Пока же – приберите палубу, наведите порядок в каюте. Не давайте боли и вине сломать себя.
***
Времени не было в этом странном мире моря и лунного света. Певец изучил корабль до последней доски, до последнего лезвия из отцовской кузни, когда-то приготовленного для битвы, до последней драгоценности в ларце на столе каюты. Он не знал, выполнимо ли его обещание, и что означает это плавание – наказание или, наоборот, возможность что-то изменить.
Иногда Макалаурэ видел в море корабли, которые далеко обходили сияющий лунными огнями одномачтовик, идущий против ветра. А один раз его глазам предстала целая армада, шедшая на Запад.
Потом пришла волна… Но призрачный корабль прошел сквозь нее, словно тень.
Что-то стало не так в этом хрупком мире – будто сломалась преграда между Макалаурэ и Древней Песней. Эльф почувствовал Зов, но не Зов Мандоса, а Зов существа, которое вымолвило когда-то первую ноту этого мира.
- Ты пообещал невыполнимое, - отдалось в разуме Макалаурэ, - твоего мира больше нет. Совсем нет.
- Выходит, мы будем скитаться вечно? – спросил Феаноринг мысленно.
И голос, скорбный и спокойный, ответил ему:
- Это зависит от степени вины – вашего и человеческого рода. Я дам вам рулевого…

Часть 2. Рулевой.

Питер ван Хаммер был вполне доволен жизнью и своим местом в ней. При первом взгляде на этого белокурого и светлоглазого чистокровного голландца, который всё время улыбался флегматичной доброй улыбкой, покуривая трубочку, казалось, что добродушней человека нет во всех семи морях.
Портовые шлюхи всего мира расспрашивали его о Голландии, ее тюльпанах, садах и красивых девушках, и Питер охотно подтверждал, что тюльпаны хороши, сады тоже, а его верно ждет красавица Лизхен, такая же белокурая, как и он сам. На самом же деле Питер родился в роттердамских трущобах, из женщин знал только таких же гулящих девок и никогда в жизни не видел ни одного тюльпана, а если и видел, то не обращал на них внимания.
Сейчас Питер считался лучшим рулевым на английском каперском, а попросту пиратском судне «Квин Элизабет» и не променял бы это место даже на гарантированный пропуск в рай за подписью Папы Римского. Впрочем, Питер был лютеранином и не нуждался в папских индульгенциях. Из Святого Писания он помнил всего один псалом, который и бормотал, вцепившись в рулевое колесо во время бури, вспоминая о Господе только в минуту опасности, однако к католикам относился пренебрежительно и именовал их собаками, а их церковь - «вавилонскою блудницей». Как Питер оказался на английском капере – это отдельная история, для этого повествования вовсе не интересная. А вот как он закончил свою отнюдь не благочестивую жизнь – стоит послушать.
«Квин Элизабет» догоняла французский торговый фрегат, который тщетно пытался уйти от преследования. Абордажная команда уже выла и улюлюкала, цепляясь за ванты, французы пытались отстреливаться, капитан «Квин Элизабет» довольно ухмылялся, подсчитывая прибыль от захваченного «приза», а Питер крепко сжимал штурвал и думал, что его доля будет немалой.
Сгусток серебристого тумана Питер разглядел первым, ибо внимание его не было так поглощено созерцанием обреченного фрегата. Странный туман двигался против ветра с большой скоростью, словно скользя по воде. Он прошел мимо фрегата и начал заходить с левого борта «Квин Элизабет». Пока Питер натужно соображал, каким это образом клочок тумана может крутиться, как ополоумевшая шлюпка, туман приблизился, и из него явственно выступили очертания большого одномачтового корабля. На носу судна была вырезана голова лебедя, парус надувал несуществующий ветер, а с борта доносилась негромкая музыка и сладкозвучное пение. Рулевой одной рукой протер глаза, но, прежде чем он успел что-либо сообразить, корабль-призрак прошел сквозь «Квин Элизабет», кроша и ломая борта капера в щепки. Питер завопил и выпустил штурвал. Волна, поднявшаяся на огромную высоту, подхватила его, завертела и швырнула в небытие.
…Очнулся голландец нескоро. Была ночь, на небе сияли звезды, а прямо над ним колыхался парус, весь облепленный огоньками, которые мореходы называют «огнями святого Эльма». Питер поднялся на ноги, откашлялся и уцепился за мачту. Разумом он понимал, где оказался, но полное отсутствие фантазии спасало его от сумасшествия.
Ван Хаммер решил обследовать корабль. Тот был пуст или казался таковым. На палубе остались следы сражения – странного вида мечи, копья, похожие на гарпуны. В мачте и в бортах торчали белоперые стрелы.
В век пороха и пушек этот корабль был истинным призраком из прошлого. Но кровь на досках палубы была свежей.
В каюте Питер обнаружил целые залежи древнего оружия и горсть золотых украшений, брошенных на стол так небрежно, словно хозяевам корабля их мечи и кольчуги были дороже золота. Питер алчно набросился на драгоценности, распихивая их по карманам, как вдруг услышал из угла скрипучий голос:
- Не торопись, парень, всё равно придется выложить обратно…
Питер резко обернулся. Если бы у него было чуть больше воображения, то в этот раз его разум точно не выдержал бы. Ибо с ним говорил скелет. На черепе обитателя каюты еще сохранились клочья светлых волос и остатки бороды. Одежда превратилась в лохмотья, целыми остались только сапоги грубой работы, но из хорошей кожи. Череп сардонически ухмылялся.
Говорил покойничек на полупонятном диалекте, который Питер принял за смесь датского со шведским. Языки пират знал – всю жизнь блуждал по морям в весьма пестрой компании. Но такую тарабарщину слышал впервые.
- Ты, значит, теперь меня заменишь, - сообщил скелет, - рулевым будешь у этих порождений Хельхейма. Я больше служить не могу – рассыпаюсь.
- Ты это… кто? – спросил голландец, слегка заикаясь.
- Эрик Бешеный Волк, - представился скелет. - А ты крепок духом, тут до тебя сюда забросило одного, так он меня увидел и на месте околел.
Питер глянул туда, куда показывал разговорчивый мертвец, и увидел груду человеческих костей.
- Жизнь сохраняется только в тех, кто у них на службе, - пояснил Эрик, - я давно тут. Гнались мы за венедской лодией, уже почти догнали и надеялись на добычу. А тут появился этот туман, потом – послышались голоса. Очнулся я на палубе лодии-лебедя. Ну, и крутил колесо, пока не рассыпался в прах. Сбежать отсюда нельзя, корабль проклят, и хозяева его тоже упокойнички. Они давно уже потонули, да только в Хель не пошли, вот и болтаются по морям.
- А… А где все они? – спросил Питер.
- Увидишь, - ухмыльнулся Эрик, - они всегда тут, а видны становятся только при полной луне. Это альвы, они красивы и совсем не похожи на мертвецов. Странные они – постоянно или поют, или корабль прибирают. Да только кровушку-то не отмыть - как только луна на убыль пойдет, она выступает заново.
Питер из россказней Эрика понял меньше половины. Но сообразил, что непосредственной угрозы его жизни не существует, а то, что сбежать нельзя… Сбежать всегда можно, сбежал же когда-то сам Питер из испанской тюрьмы…
Голландец решительно шагнул к Эрику и пнул его сапогом.
- Эй, отродье Локи, что делаешь-то? – взвыл скелет. - Сдохнешь ведь от скуки! Я сам таким же дурнем был, а потом столетиями даже поговорить не с кем… Стой!
Но Питер уже раздавил говорливому покойнику череп, разметал кости сапогом, а потом, предварительно переложив драгоценности в свои карманы, сорвал со стола расшитую скатерть и собрал туда кости обоих мертвецов.
Когда скатерть отправилась за борт, Питер вздохнул с облегчением и стал к рулю.
Голоса он слышал еженощно – певучие и протяжные, странно похожие на какой-то известный ему язык. Финский что ли? Не разобрать. С восходом полной луны он увидал и хозяев корабля – высоких существ, похожих, скорее, не на призраков, а на людей, выдутых венецианскими мастерами из полупрозрачного стекла. Существа эти бродили по кораблю, переговаривались между собой, тщательно смывали с палубы кровавые следы и прибирали оружие, а также играли на арфах и флейтах и пели так, что даже Питер иногда вздыхал, и ему начинало казаться, что он действительно потерял когда-то уютный домик, сад, заросший тюльпанами, и белокурую Лизхен.
Призраки с Питером не общались. Он сомневался, видели ли они его вообще. Не знал он также, зачем им нужен рулевой. Корабль двигался сам, странными кругами, то с севера на юг, то с востока на запад. Иногда они нагоняли обычные судна, и тогда Питер вопил во всё горло о спасении, но суеверные моряки, увидевши идущий против ветра одномачтовик, обычно только крестились и прибавляли ходу. Особенно их разбирал страх ночью, когда перед ними внезапно вырастала белая тень, усыпанная огнями святого Эльма. То, что Питер взывал о помощи на голландском языке, привело к тому, что подобное явление навсегда укоренилось в головах матросов как «Летучий Голландец»…
Прыгнуть за борт Питеру не удавалось – полоса серебристого тумана всегда отбрасывала его назад. Скоро он действительно пожалел о том, что выбросил в море кости Эрика - с полоумным шведом (как про себя окрестил его Питер) действительно можно было хоть поговорить. А встречные корабли попадались всё более странного вида: с них исчезли паруса, вместо которых появились плюющиеся дымом трубы, а один раз из моря даже всплыл железный кит - из недр его выбрались люди, долго смотревшие, разинув рты, на корабль-лебедь.
К земле корабль не подходил ни разу. А потому, когда Питер увидел впереди зеленые высокие берега какой-то неведомой страны, в нем затеплилась надежда, и он снова набил много раз чиненые карманы драгоценностями из каюты.
Для того, чтобы ввести парусник в бухту, Питеру потребовалось всё его искусство рулевого. Берег был безлюден и тих, зеленые холмы вдали тихо мерцали в свете полной луны. Забыв обо всем, Питер отпустил руль и кинулся к борту. Корабль тихо вполз на песчаную отмель и застыл.
Голландец с радостным воплем прыгнул вниз. Под сапогами хлюпала вода, суша качалась, словно корабельная палуба. Он бежал и бежал, не видя и не чувствуя, как рассыпается прахом, как блестящей струйкой текут на траву драгоценности. Затем Питер исчез…
Полупрозрачные тени сошли на берег, не остановившись, чтобы подобрать драгоценности. Лунный свет серебрился на их лицах, и волосы их стали черными, а глаза засияли нездешним светом. Они шли, играя на арфах и флейтах, а навстречу им из холмов двигалась процессия таких же созданий, одетых в пышные одежды. Тени смешались, послышался звонкий смех и обрывки песен, и вскоре толпа странных существ исчезла в середине одного из холмов.

Эпилог. Земля обетованная.

- Это драгоценности сейдхе, – уверенно сказала Молли, - и это так же верно, как и то, что меня зовут не Молли, а Моллэдейх.
- Ну вот, теперь бабуля будет снова до утра рассказывать об ирландской доблести, - фыркнул мальчик лет двенадцати, - не все ли равно? Надо заявить в полицию, и это так же верно, как и то, что родители догадались назвать меня Патриком.
- А драгоценности-то исчезнут, - сказал его брат, десятилетний светлоглазый крепыш, - так всегда бывает, верно, бабуля?
- Аодх, радость моя, - Молли певуче заговорила по-гэльски, - бухта Баллихейг была издавна славна своими чудесами. Только те, кто забыл родную речь, – она неодобрительно глянула на старшего внука, – неспособны их увидеть. А я слышала от своей прабабки историю о проклятом корабле, корабле сейдхе, блуждающем по морям. Сейдхе эти прокляты, а вести корабль должен человек, преступивший закон, у которого в сердце нет Господа. И если преступник – слушай меня, Аодх – если преступный человек раскается, то он спасется, а сейдхе - нет, ибо тогда получится, что они грешнее нас, людей. Если же преступник будет все так же вожделеть золота, тогда спасутся сейдхе, ибо в ночь полнолуния откроется сид Баллихейга и примет их неупокоенные души. Они не крещены, а потому судят их такие древние силы, о которых мы даже представления не имеем.
- Бабуля, - обиженно сказал Патрик, - нехорошо разговаривать только с Аодхом, я вас не понимаю.
Аодх показал брату язык и подошел к столу, на котором лежали найденные им сегодня драгоценности сейдхе. В лунном свете от сияющих украшений остались только тени. Потом исчезли и они.


Открыть все тэги MORE в этом посте

@темы: Битва, свое-чужое, Бессмертный Профессор, фанфикшен, литературное, нолдор

---

Тени загранья

По-моему, это прекрасно!

18.03.2013 в 23:05

Пишет  Чумной_Волк:

делать было нечего
... и я породил попсу. Потом меня надо будет за это расстрелять.

@темы: чужое, арты, тонкие миры, дары фленты

---

Курили мы траву такую

14.03.2013 в 13:20

Пишет  нолдор белерианда:

"Воинство нолдор Белерианда" - кроссовер, 1 из 5

Название: Украсть Сильмариль
Размер: миди (3456 слов)
Жанр: кроссовер, черный юмор, экшн
Персонажи: Маэдрос, Фингон, Келегорм, Тингол, Берен, Лутиэн, Хуан, Маблунг, НМП
Рейтинг: NC-17 (мат, кровавые подробности)
Примечание: кроссовер с фильмом Гая Ричи «Большой куш». Сведения о фильме можно почерпнуть здесь

для тех, кто не пил гангстерского виски

ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%BE%D0%BB%D1%8C%...

Неважно, где, неважно, кто. Слухами Белерианд полнится...

– Слышь, да как же это – Сильмариль украли? Его ж Тингол из рук не выпускал!
– А вот выпустил. Потому что идиот. Тщеславный. Ему гномы предложили ожерелье сковать, золотое, высшей пробы, с камнями прямо из Валинора. Он и повелся.
– Что, гномы украли?
– Нет, гномы, вроде, честные были. Только об этом узнал Саурон. Ну и подсуетился – подослал какого-то майа, который мог менять облик. Тот притворился гномом, пришел к Тинголу… ну и все.
– А потом?
– А потом майа по дороге пропал. Вместе с Сильмарилем.
– Он украл?
– Да вряд ли… Саурона слишком боятся, чтобы обманывать. Что-то с ним случилось. А что – никто не знает. И что с Сильмарилем – никто не знает.

***
Лесное логово. Орки.

– А что это у него… в сумке…
– Гхарг, ты идиот! Проклятый жирный идиот, чтоб твою орочью маму четверо драли в зад! Зачем ты взял арбалет, если не умеешь с ним управляться? Зачем палишь во всё, что движется?
– А разве мы здесь не за этим … ну, сидим здесь? Палим во всё, что движется, забираем всё, что есть?
– Да-а-а? А это, между прочим, не просто драный орк. И не остроухий. И даже не человек.
– А кто?
– Майа, дурья твоя башка! И, похоже, служит Хозяину! Ох, что с нами будет, если он узнает, что будет!
– Да необязательно ему узнавать. И про… камушек знать необязательно. Загоним его гномам – да и вся недолга.
– Загоним… если нас раньше не загонят! И зачем я только с придурками связался!
***
Восточный Белерианд. Маэдрос.

Меня зовут Майтимо. Да, вот так: Май-ти-мо. И не надо говорить, что у меня идиотское имя, просто идиоты не могут выучить квэнья… А если ты – идиот, то иди и читай Донцову, а в эпос не лезь.
Да, так вот, продолжаю для умных: я тут контролирую половину Белерианда. Восточную, там, где опаснее всего. У меня есть шесть очень опасных братьев и сволочная Клятва. Я тут обороняю самую опасную границу. Разведка, стычки, то да се. Рутина. Может, я бы и хотел просто оттягиваться с вином и девочками, но нельзя. Долг, понимаешь, зовет. А по девочкам у нас Турко. У него еще есть собака, Хуан, тоже опасная.
А еще у меня есть друг Финдекано. Я его зову просто Финьо. Он контролирует вторую половину нашего совместного бизнеса. То есть запад Белерианда. Но сейчас он немного занят обороной.
Нельзя долго жить в Белерианде и не столкнуться с двумя сволочами: Морготом и Сауроном. Моргот опаснее, но он далеко. Саурон – помельче, зато и поближе. Саурон – охрененно жестокая сука, говорят, он любит скармливать трупы тех, кто ему не угодил… нет, не волколакам. Свиньям. Лучший способ избавиться от трупа – это скормить труп свиньям. Свиней надо несколько дней не кормить. А после этого они сожрут расчлененный труп за милую душу. Но для того, чтобы мясо хорошо переварилось, надо обрить трупу голову и выдрать все зубы. Конечно, это можно сделать и потом, но кому интересно выковыривать зубы из свинячьего дерьма? Чтобы избавиться от трупа без проблем, нужно шестнадцать свиней. Остерегайтесь владельцев свиноферм. Свинья сжирает два фунта сырого мяса в минуту. Именно отсюда происходит присловье «жадный, как свинья».
Что-то я отвлекся.
Так вот, про Моргота и Саурона. Конечно, каждому, кто имел дело с нами и с Морготом, ясно, кто честный, а кто нет. Но нельзя долго жить в Белерианде вместе с ними и не поступиться принципами. Я один раз поступился. Долго потом расхлебывал. Ладно, не будем об этом.
Вообще, всё началось с того, что у этого высокомерного идиота Тингола украли Сильмариль. Я тут же встрепенулся. То есть встрепенулась эта гребаная Клятва. Я бы, конечно, предпочел вино и девочек… А, ладно, я уже говорил.
Сначала я собрал всех братьев. Но они ничего не хотели делать. Говорили, что сил маловато и всё такое… А Турко и вовсе был какой-то странный. Да что тут поделаешь… Придется мне отдуваться, как старшему.
Потом я связался с кузеном Финьо. Он хороший малый, хотя немного глуповат. Зато с принципами. И своих не бросает. Я ему сказал:
– Надо добыть Сильмариль.
А он сказал:
– Пойдем.
И улыбнулся, как идиот.
Но нельзя же просто так взять и найти Сильмариль. Да еще в сауроновых владениях. И тогда мы решили обратиться к специалисту.

***
Дориат. Тингол и Маблунг.

– Почему ты не можешь найти мне камень, Маблунг?
Тингол метался по залу и рвал на себе волосы. Разодранная корона из листьев художественно украшала мраморные полы.
– Ваше величество, – флегматично отвечал Маблунг, – я хоть и разведчик, но не сыщик. И вообще у меня предчувствие, что мои поиски когда-нибудь плохо кончатся…
Клочья серебристых волос присоединились к кленовым листьям, устроив на полу сюрреалистический пейзаж.
– Папа, – сказала Лутиэн, с некоторой тревогой следя за эволюциями отца, – почему бы не позвать Тьел… Келегорма?
– Келегорма?! – Тингол побагровел так, что, казалось, его хватит удар. – Да чтобы я… чтобы я…
– Папа, – мягко сказала Лутиэн, – у Турко есть прекрасная собака, которая найдет всё, хоть из-под земли. Ты хочешь получить Сильмариль обратно или нет?

***
Дориат. Тингол и Келегорм.

Феаноринг нагло развалился на диване в кабинете Тингола. Тингол молча мерял его взглядом, прикидывая за и против. Сильмариль хотелось вернуть нестерпимо. Но кто сможет сделать это? Маблунг отказался, да к тому же он слишком уж прям, если не сказать прямолинеен, это просто старый солдат, а не сыщик. А Берен… драки и пьянство никого не доведут до добра. Вон и Лутиэн уже тоскливо вздыхает… и что–то она заговорила о Келегорме … и зачем она села так близко к нему… что–то тут не так…
Наконец Тингол заговорил без всяких церемоний:
– И как мне тебя звать – Келегорм или Турко? Дочка меня совсем запутала, и в Белерианде говорят разное...
– Зови хоть Галадриэлью, – Келегорм нагло улыбнулся. – Чего ты хочешь?
– Сильмариль, – брякнул Тингол.
Келегорм нагло прищурился:
– Ты что, про нашу клятву забыл, король? Или напомнить?
Тут в голове у Тингола щелкнуло, и он решил уравнение. Недаром дочка вспомнила Келегорма!
– А у меня есть то, чего ты хочешь больше всего на свете, «Галадриэль». Вот, – он кивнул в сторону Лутиэн, которая улыбалась феанорингу во все тридцать два зуба. – Отдаю за Сильмариль. Я цену один раз назначил – и не меняю.
Брови Келегорма поползли вверх, но он быстро справился с собой.
– Согласен, – нолдо сразу же перешел к делу. – Где камень видели в последний раз?

***
Лесное логово. Тингол, Келегорм и орки.

Тингол уже немного сожалел, что лично отправился вместе с наглым феанорингом и его собакой за Сильмарилем. Что и говорить, король давно уже позабыл, что такое походы и ратные труды - последний раз он выходил за Завесу еще до восхода Солнца.
И от крови он тоже отвык. Король старался не вспоминать, что сделал Келегорм с орком, у которого выпытывал сведения о ворах, укравших Сильмариль. Останки уже, наверное, обгладывают вороны… Но нельзя не признать – методы феаноринга были очень эффективны. Теперь они шли прямиком к логовищу воришек (какие–то дрянные мелкие орки, даже удивительно, что им привалила такая драгоценность!), и Тингол не сомневался, что камень уже у него в кармане. То есть в сокровищнице.
Логовище – земляную пещеру под вывернутыми корнями огромного дерева – они нашли быстро: орк рассказал всё подробно, каждым словом покупая еще мгновение жизни. Хуан показал, что внутри никого нет, и эльфы спокойно вошли. Рано или поздно орки–воришки вернутся и уж тогда… Может, воришки вообще оставили Сильмариль здесь, но в доступных местах его явно не было, а если он хорошо спрятан, то они ничего не добьются, просто обыскав пещеру. Нет, нужно дождаться хозяев, а потом уж спрашивать их… с помощью эффективных келегормовых методов.
Логовище было темным, тесным и ужасающе грязным, а уж воняло там…
– Как от немытого адана, – сказал Тингол, прикладывая к носу кружевной платок, смоченный духами.
– Ненавижу, блядь, эдайн, – с такой злобой процедил Келегорм, что Тингол растерянно умолк.
В логовище было темно, хоть глаз выколи. Даже эльфу нужно хоть немного света, чтобы видеть. Хорошо бы зажечь хотя бы свечу, но это сразу же насторожит хозяев. Тингол сел на какую–то колоду, которая, кажется, пыталась изобразить стул, и затих.

***

– Идут, – коротко сказал Келегорм, и Тингол чуть не подпрыгнул от неожиданности. И откуда феаноринг это знает? По осанвэ говорит с Хуаном, что ли?
Тингол быстро вытащил из ножен кинжал. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Хоть бы Хуан ничего не испортил, не спугнул воров!
Но Хуан свое дело знал. Наверное, он спрятался поблизости, потому что орки, топоча и гомоня по своему обыкновению, ввалились в пещеру как ни в чем ни бывало. Один из них пошарил в темноте и взял что–то с полки, затем щелкнул огнивом и запалил лучину. После этого все трое замерли…
Забрав у оторопевшего орка разгоревшуюся лучину, Тингол уселся на колоду и приготовился смотреть представление. Умница Хуан уже маячил около выхода из логова и его негромкого рычания было достаточно, чтобы один из орков, рванувшийся было на волю, тут же замер на месте.
Тем временем Келегорм уже толкнул другого орка на пол и приставил ему меч к шее. Красивое лицо феаноринга ничего не выражало, и это спокойствие пугало больше, чем если бы он кричал и ругался.
– Где Камень? – спросил он так спокойно, будто осведомлялся о погоде за окном.
– Ы-ы-ы, – только и проскулил орк, с ужасом глядя на пришельцев.
– Не ври, ты прекрасно понимаешь синдарин, – сказал Келегорм, слегка нажимая на меч, под острием которого показалась капелька крови. – Еще раз – где Камень? И не думай, что молчанием ты купишь себе легкую смерть. Для начала я отрежу тебе яйца…
Тингол поморщился – кажется, лежащий орк обмочился от страха.
– Ы-ы-ы, – снова заскулил он, – не надо… Зачем тебе жизнь ничтожного урука? Мы всё отдадим, всё! А камень…камень у него, – он не осмелился двинуться, но взглядом показал на своего товарища, который хотел бежать из пещеры.
– Та-а-ак, – протянул Келегорм всё с тем же ужасающим спокойствием, – если это правда, то легкую смерть ты себе купил, ничтожный. – Он убрал меч и двинулся к тому, кто пытался бежать. Тот мелко трясся, но молчал и не двигался.
– Мне два раза повторять? – поднял левую бровь феаноринг. – Камень!!! – рявкнул он так, что с земляного потолка посыпалась земля.
Орк от страха присел и принялся шарить у себя за поясом. Тингол не отрывал глаз от его руки. Вот он потащил из поясной сумки мешочек, сквозь ткань которого пробивался свет… Сильмариль!
Но воришка оказался не так уж прост. Рядом с поясной сумкой в ножнах висел кинжал. Орк выхватил его и ринулся на Келегорма.
Однако Хуан не дремал. Увидев опасность, он бросился на врага, раскрыв огромную пасть…
Через несколько мгновений напавший орк валялся на полу, воя от боли, а на месте его правой руки теперь торчал кровоточащий обрубок – Хуан легко перекусил ее и теперь облизывался, уже умяв законную добычу.
– Блядь! – выругался Келегорм, точным ударом в шею прикончив раненого. Вой смолк. Келегорм присел, разыскивая мешочек с Сильмарилем. Тингол впился взглядом в его руки – вот сейчас, сейчас они поднимут вожделенную драгоценность…
Но проходили секунды, затем минуты, а феаноринг всё шарил по грязному полу, и его лицо вытягивалось всё больше.
– Где он? – не выдержал, наконец, Тингол.
– Не знаю, блядь! – Келегорм сплюнул на пол. – Он был в том мешочке, это точно, но теперь я ничего не могу найти!
– У-у-у, – заскулил вдруг Хуан. Он вел себя как-то странно: виновато завилял хвостом, потом сел на задние лапы, открыл пасть и рыгнул. Тингол с удивлением заметил, что изо рта собаки, кажется, исходит свет…
– Хуан? – вопросительно поднял бровь феаноринг и подошел к псу. – Хуан! – сказал он укоризненно.
– У-у-у, – виновато заскулил пёс, и Тингол всё понял. Это было уже слишком!
– Келегорм!!! – завопил он, вскочив с колоды. – Сделай что-нибудь!!!
– Что?! – от спокойствия феаноринга не осталось и следа. – Что я теперь сделаю?!
– Достань его! – заорал Тингол. – Достань его из собаки!
– Как я, блядь, достану его из собаки! – Келегорм сжал левый кулак. Казалось, он хочет броситься на Тингола.
– Ну… достань, – Тингол поднял руку с кинжалом, указывая на возможный способ.
– Чего?! – заревел феаноринг, поднимая собственный меч, но король Дориата не собирался так просто отступать. Его обуяла дикая ярость, ведь Сильмариль был так близко! Он замахнулся кинжалом и ринулся на Хуана, отбрасывая феаноринга в сторону…
Но Хуан вовсе не собирался ждать, когда его прирежут. Он вскочил и бросился вон из пещеры.
– Дерьмо! – с чувством сказал Тингол, оборачиваясь к неподвижно лежащему феанорингу.
Но тот уже ничего не мог ответить, глядя в земляной потолок невидящими глазами. Острый камень очага вошел ему точно в затылок.
– Дерьмо!!! – завопил Тингол и под изумленными взглядами двух оставшихся в живых орков ринулся прочь из пещеры…

***
– Ваше величество! – Радостный Маблунг встречал Тингола на границе Дориата. – Ваше величество! Вы вернулись!
Тингол рассеянно посмотрел на него. Вид у короля был непрезентабельный – плащ хранил следы всех окрестных луж, а кроме того, был забрызган кровью, волосы Тингола потускнели и свалялись, образовав невообразимый колтун. Лицо его было странно задумчивым.
– За Завесу – ни ногой! – бросил он Маблунгу и побрел в свои покои – отмываться…

***
В разных местах. Берен, два эльфа и собака.

Женился я тут, наконец, на Лути, немножко отдохнул, подлечил руку… и так что–то скучно стало! То ли дело раньше – то я за орками гоняюсь, то они за мной, а уж Поход за Сильмарилем вспомнить – у-у-у! Веселое было время! Не то что сейчас – ску-у-учно… Травой кормят, эльфийки эти на арфах бряцают, папа Тингол речи на пару часов заводит…
Но, кажись, услышал Эру мои молитвы. Недавно явились два чувака – один рыжий, высоченный и тоже без руки, как я, а второй пониже, с черными косами, как девка. Стоят на пороге, молчат, жмутся.
– Чё, – говорю, – надо?
Рыжий глазами сверкнул и говорит:
– Сильмариль у Тингола украли, прикинь?
– Тю, – говорю, – нов’сть, об этом Лес уже два дня т’лдычит, даже тут у нас, на окрaине. Чё от меня-то надо, парни?
Рыжий опять глазами сверкать начал, того и гляди, избу подожжет, а чувак с косичками и говорит:
– Да ты, парень, не промах, говорят, уже один раз Камень-то добыл…
И умолк. Смотрит на меня, будто дырку во мне сверлит, рукой эфес меча поглаживает.
– А больш’ те ничё не нaдо, чувак? – говорю. – Может, – говорю, – луну с неба?
Рыжий аж вскинулся на дыбки.
– Пошли, – черноволосому говорит, – Финьо, нас тут не любят.
Но черноволосый уперся.
– Подожди, – говорит. И мне:
– А чего ты хочешь, чувак? Чего желаешь?
А я так стою, смотрю на них, думаю… Лути последнее время тоже скучная стала, всё у нас с ней ссоры да раздоры, хоть из дому убегай… Ну а тут еще и дадут чего хорошего… Эх, где наша не пропадала!
– Х’рошо, – говорю, – п’ст’роите дом для моей ма. Мне нравится з’б’титься о ма.
Это, кстати, правда. Мама у меня мировая, боевая, Эмельдир зовут…
Они переглянулись.
– Чего? – спросил черноволосый.
Я объяснил подробно. Когда дошел до крыши из чистого золота и дверной ручки с валинорскими брильянтами, лица у обоих вытянулись, но отступать им было некуда. На всё согласились, чего уж там.

***
Долго там или коротко – добрались мы до сауроновых владений, где нам могли что-нибудь сказать про этот дерьмовый брильянт. Что и сказать, мне лично он нафиг не сдался, хотя все за ним бегают, задрав хвост. Я из-за него руку потерял и такого натерпелся… А, ладно, чего вспоминать.
Добрались, значит, орками переоделись, как полагается… Из рыжего плохой орк вышел: слишком высокий и слишком наглый. Ну уж, что есть.
Стали потихоньку разузнавать, да почти ничего не узнали. Сауроновы шестерки язык за зубами держать умеют. Конечно, если взять кого, да пальчики прищемить… Но слишком уж много шуму тогда бы вышло. Приходилось узнавать стороной.
А чтобы не раскрыли нас, эльфы притворились двумя барыгами, а меня представили как своего качка-охранника. Кое-кто из сауроновых шестерок, правда, усомнился, что это за охранник такой однорукий, но я их быстро успокоил. Парочку похоронили, другие меня зауважали сразу.
Но такая слава не довела нас до добра. Саурон, как оказалось, очень любит, когда перед ним дерутся: волки ли, орки ли, люди... Кто-то это делал добровольно, за награду, кого–то заставляли. Услыхал он про меня, да послал своих шестерок: привести, мол, ко мне этого кулачного бойца, пусть подерется мне на потеху! Можно было бы шестерок поубивать и дать деру – но тогда бы мы ничего не узнали о Сильмариле. Пришлось согласиться.
Пришли мы к Саурону и как ни маскировались – понял он, что я из беорингов. Разозлился страшно, потому как не любил наш народ еще со времен Огненной Битвы, и говорит:
– Если не будешь драться – я деревню твоих людишек, что тут еще живут, спалю. И если выиграешь бой – тоже спалю. Уразумел, чувачок?
– Ур’зумел, – говорю.
А сам думаю: «Жалко чести воинской, но своих еще жальче. Вот Камень найдем – тогда посмотрим».
Но нихрена хорошего у нас не вышло. Как я в круг вышел, как этого орка увидел – так в раж вошел, что себя не помнил. Умолотил его в кровавую кашу, так что он после не скоро встал.
Саурон разозлился, посмотрел на нас так, будто живьем съесть хотел, и говорит:
– Я предупреждал.
И приказал шестеркам своим нас не выпускать. А через день мы услышали: спалили беорингскую деревню у самой границы.
Мою деревню.
Где жила ма.
***

После того я чуть контракт не разорвал, потому как не хотел, чтобы еще кого спалили. Но подумал, подумал и решил, что надо Саурону как можно больше насолить – тогда я ему и отплачу. И согласился в круг еще раз выйти.
Эльфы мои рыскали вокруг, рыскали, носом землю рыли, по несколько дней пропадали, но следов Сильмариля не нашли. Как сквозь землю провалился этот брильянт проклятый! Сами сауроновы шестерки его искали, искали – найти не могли. А тут уже последний бой близится… А Саурон ручонки-то потирает… И шестерок своих вокруг дома, где мы остановились, выставил. Никуда не убежать. Сидим, молчим. Даже эльф с косами приуныл, а до того был самый веселый.
Вдруг откуда ни возьмись – собака! Белая, огромная!
– Хуан! – кричу.
И правда, Хуан. Мне лицо облизал, рыжему носом в руку ткнулся.
– Хуан! – сказал рыжий. – А где же Турко?
Хуан завыл.
– Ох, – сказал рыжий, – беда, наверное, с Турко.
А Хуан смотрит так виновато.
Жаль, лимит на разговоры у него, кажись, кончился.
Тут он отошел немного и на пол присел, тужится. Рыжий скривился:
– Хуан, фу! На улицу иди, во двор!
Но Хуан и ухом не повел. Сидит и сидит, тужится. И попробуй такую громаду ногой, например, пнуть, чтобы ушел…
Только совсем не дурак был Хуан, поумнее некоторых чуваков. Потому что сошел он с места, а от огромной кучи дерьма такой свет во все стороны!
– Сильмариль! – ахнули мы все втроем.

***

Как мы камень из собачьего дерьма вытаскивали – это я рассказывать не буду, сами себе представите. Но Сильмариль того стоил, конечно. Взял его рыжий, так и эдак вертит, любуется.
Однако Сильмариль Сильмарилем, а драться надо. Встал я на следующее утро, пошел в круг. А эльфы рядом крутились. Всё у нас было договорено. Как только я уложу противника, мы с черноволосым драпаем наружу. А рыжий поджидает нас с Сильмарилем и, как только наружу выскакивает Саурон, – светит ему в морду и дает по башке. А там уж как повезет.
Ну, как задумали – так и сделали. Я хотя не оклемался еще после смерти ма, но сауронову бойцу вдарил будь здоров – нескоро он поднялся! А пока все вопили и ругали Саурона, мы с чероноволосым драпанули по-быстрому. Я еще там оглянулся на рожу сауронову посмотреть. Ох, и рожа у него была! Всего перекосило от злобы.
Саурон со своими шестерками за нами рванул. Но рыжий на улице не дремал. Отмытый Сильмариль держал в кулаке зажатым, да как разожмет кулак прямо перед сауроновой мордой! Тот зажмурился, остановился, будто на стену налетел, пошатнулся… А рыжий кулак сжал, да ка-а-ак вдарит в сауронову рожу! Тот так и шлепнулся на землю, а черноволосый его еще и мечом ударил.
Ну, после этого мы стали драпать изо всех сил, потому как шестерки не дремали. Ну, убежали всё-таки. И Хуан с нами был.
Вернулся я домой – морда расквашенная, на ногах не стою. И без Сильмариля. Ну, Лути меня приголубила. Правда, немного странная она была какая–то, я видел, как плакала… А чего? Я ж домой вернулся, и папаша ейный тоже вернулся, я знаю. Ну да ничего, я для такого хороший способ знаю – хорошенько жене вжарить так, чтобы она через год с мальцом нянкалась. А как его назвать? Может, Хуан?

***
Западный Белерианд. Фингон.

Может, меня кто-то и считает тупым, но вы не верьте. Я просто честный, а в наше время – это большая редкость.
Когда Майтимо пришел и сказал: «Надо добыть Сильмариль», я просто ответил: «Пойдем». Потому что чего тут думать – добывать надо.
Майтимо решил обратиться к специалисту. Я больше ничего не спрашивал, только когда мы скакали по дороге, по обочинам которой валялись драные плащи, дохлые собаки и кучи съестных отбросов, я спросил: «Что это такое?» И Майтимо ответил: «Это деревня. Эдайнская, блядь, деревня». И больше я ничего не спрашивал.
Специалистом оказался огромный адан довольно устрашающего вида. Без правой руки. Тут я стал о чем-то догадываться, но он говорил так невнятно, что я почти ничего не понял. Беда у этих эдайн – говорят они всегда так, будто кашу жуют. Впрочем, разговаривал больше Майтимо.
Когда мы ехали обратно по той же грязной дороге, Майтимо сказал: «Хорошо, что Берен согласился».
«Так это был Берен?» - удивился я.
Майтимо как-то странно на меня посмотрел, и дальше мы ехали молча.
Прежде всего я озаботился покупкой нового меча.
«Тяжесть – это надежно», - сказал мне торговец. «Если и не зарубишь, то всегда можно оглушить».
Ну, как мы приключались в поисках Сильмариля – это я рассказывать не буду, найдется и кроме меня кому. Скажу только, что когда во время одной нашей вылазки на него насели орки целой кучей, я их всех раскидал. Кого лезвием, кого плашмя отоварил – прав был торговец, тяжелый меч – это хорошо.
А вообще у меня входит в привычку спасать Майтимо.
Саурону мы в конце тоже наваляли – будет знать, как с нолдор связываться! И Сильмариль нашли. Правда, младшенький братец Майтимо на этом деле погорел – но и не надо было Клятву нарушать, Клятва именем Эру - это же вам не хер собачий! Да.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

lonely-mountain.diary.ru/p186243778.htm ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Открыть все тэги MORE в этом посте

@темы: Битва, свое-чужое, фафикшен, литератаурное, нолдор

---

И вновь продолжается бой!

14.03.2013 в 13:48

Пишет  nolofinve:

Особлива трава від Нолдор Белеріанду. Кросовери ч. 1

14.03.2013 в 07:18

Пишет  нолдор белерианда:

"Воинство нолдор Белерианда" - кроссовер, 4 из 5

Название: Кошка
Размер: драббл (493 слова)
Персонажи: Маэдрос, Маглор, Смерть и кошка
Рейтинг: G
Жанр: Кроссовер Сильмариллиона и Плоского Мира Терри Пратчетта. А точнее, явление одной антропоморфической сущности одному нолдо.
Примечание:

Для тех, кто не гулял по Плоскому Миру

Небольшое пояснение для тех, кто не читал и не слышал о плоском дисковидном мире, плывущем в бесконечном космосе на спине гигантской черепахи и четырех слонов.
Смерть — антропоморфическая сущность. Выглядит, как скелет в чёрной мантии, с голубыми искрами в глазницах вместо глаз. Смерть очень пунктуален, но иногда ему приходит в череп мысль отдохнуть от своей вечной работы. И тогда у всего Плоского Мира начинается веселая жизнь.

Кошка сидела ровно посередине шатра. Не была бы она кошкой, можно было бы подумать, что она специально шатер измерила и выбрала геометрический центр. Откуда она взялась здесь? Пришла сама, или же её притащили неугомонные близнецы? Или это Тьелкормо приручил лесную красавицу? Как бы то ни было, серая сидела и приводила в порядок шерстку. Как он её вообще заметил? Серую на сером? А вот она, похоже, только этого и ждала. Показавшись и покрасовавшись, она немного сдвинулась, приближаясь к нему. Зачем?
- КОШКИ. КОШКИ ЭТО ХОРОШО.
Странно, что он так часто вспоминает этот голос. Темную фигуру в просторном черном плаще, устроившуюся рядом с ним на уступе шириной в полпальца. Крайне общительную. Первое время он не обращал на нее внимания, полагая мороком или прислужником Врага. А потом заметил, что появляется этот «плащ» только тогда, когда ему становится совсем плохо. И, в конце концов, однажды нольдо с ним заговорил. Не потому, что поверил или не поверил. Потому что одиночество стало невыносимым.
- Зачем ты здесь?
- ПОДХВАТИТЬ ТЕБЯ, КОГДА ТЫ НАЧНЕШЬ ПАДАТЬ.
- Я? – горько: - Цепь…
- ДЛЯ МЕНЯ ОНА НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ. И ДЛЯ ТЕБЯ, КОГДА ПРИДЕТ ВРЕМЯ.
- Время чего?
- ВРЕМЯ УХОДИТЬ ОТ ЖИЗНИ.
Он невесело рассмеялся.
- А что, уже пора?
- НЕТ. НО ТЫ МОЖЕШЬ СЕЙЧАС УМЕРЕТЬ. И ДЛЯ ЭТОГО Я ЗДЕСЬ.
- Ты здесь, чтобы убить меня?
Нолдо удивился. Что это – насмешка Моргота или жест милосердия Валар? Но кто или что тогда этот «плащ»?
- НЕТ. ТОЛЬКО ЧТОБЫ ПРОВОДИТЬ ТВОЮ ДУШУ ДО ПОРОГА. Я ЖНЕЦ СВОЕГО УРОЖАЯ.
Это была их первая беседа. Потом были ещё и ещё. В одну из этих бесед «жнец» и произнес эту фразу про кошек, которую сейчас вспомнил рыжий. А сказавший ее давно исчез и больше не появлялся. Исчез в тот самый миг, когда Финдекано поднял лук. Было ли это знаком того, что смерть ему пока не грозит? Возможно. Но, с другой стороны…
Кошке, очевидно, надоело ждать внимания от вновь погрузившегося в свои размышления эльфа, поэтому она запрыгнула на его постель, прошлась вдоль тела, а потом улеглась на подушке, нахально устроив голову на правом плече и очень громко замурчав. Странно, но это вторжение в его личное пространство не вызвало привычной дрожи, а, наоборот, успокоило и почти что убаюкало. Нолдо впервые уснул с улыбкой на лице, не тревожимый никакими кошмарами. И, когда к нему зашел брат, невольно разбудив, только заметил:
- Знаешь, а может, он и прав. Кошки - это действительно хорошо.
Маглор только удивленно вскинул брови. Но удивления в его взгляде было много меньше, чем радости от того, что брат снова может улыбаться вот так – светло и спокойно.
- Кто - он?
- Майа Намо, что был там, на скале. Хотя, знаешь, сколько я ни слушал рассказы учеников Владыки Судеб, здесь уже или в Амане, никто из них не упоминал о том, что в Чертогах безмолвия гуляют кошки.
- Может быть, потому, что они слишком живые?
Рыжий усмехнулся.
- Может. Но представь, как бы смотрелся Намо с кошкой на плече?
Пара мгновений, и шатер огласился громким смехом. Воображение у всех сыновей Огненного Духа было отменное.


Название: Иди, куда хочешь
Размер: мини (2 780 слов)
Персонажи: Ашваттхаман, Маглор, Маэдрос, Ульфанг, Ульдор
Жанр: кроссовер с великой поэмой "Махабхарата"
Рейтинг: G
Примечание:

для тех, кто не курил индийской травки

Сюжет поэмы - сражение между двоюродными братьями Пандавами и Кауравами за власть над княжеством Хастинапур. Оба семейства интриговали друг против друга, причем по части интриг Кауравы превосходили Пандавов. Но во время битвы советник Пандавов Кришна, позднее признанный воплощенным Божеством, дал братьям четыре совета, благодаря которым они и выиграли битву на поле Курукшетра, уничтожив с помощью запрещенных и подлых приемов четверых военачальников Кауравов. Сын одного из этих военачальников, брахман-воин Ашваттхаман, пылая жаждой мести, сжег ночью лагерь победителей с помощью чародейского оружия, также нарушив при этом законы войны. Братьев Пандавов не было в лагере, но они потеряли всех сыновей, причем Ашваттхаман, желая, чтобы и потомства нарушителей законов не осталось на земле, поднял руку на беременную женщину из их семьи. За что был проклят и обречен на вечные скитания по разным мирам.

Он сам правил колесницей, его последний возничий был убит еще там, на Курукшетре. А для последней битвы Ашваттхаману не нужен был сута.
Хижина Вьясы представляла собой переплетение жердей и пальмовых листьев. Мудрец не вышел наружу. Но он ждал – Ашваттхаман это чувствовал.
- Мудрейший, - сказал он хрипло, - я пришел за советом. Я нарушил законы войны, я дважды нарушил их, напав на вражеский лагерь ночью и задействовав брахма-астру.
- Эта вспышка была ярче тысячи солнц, - проскрипел голос из хижины, - я тоже видел ее. Привлечение этой силы запрещено, разве ты не знал этого, сын Дроны?
- Знал, - сказал его собеседник, - но, видишь ли, мудрейший, наши враги сами разбили мост справедливости на тысячи осколков. Тебе известно, как погиб мой отец? Ему солгали о моей гибели, дав в этом слово чести, и он опустил оружие…
- Я знаю всё, - Вьяса выбрался из своего хлипкого жилища. Он был темнокож и доставал высокому арийцу всего лишь до подбородка. Однако Ашваттхаман давно не судил о людях по внешности.
- Враги идут за мной по пятам, - сказал он с усмешкой. - Братья Пандавы, потерявшие всех сыновей. Я пришел к тебе, чтобы попросить совета, а мне придется сражаться у тебя на глазах.
- Ты не посмеешь, - сказал мудрец, - ты не посмеешь еще раз выпустить на волю этот ужас.
- Я и так проклят, - ответил Ашваттхаман, - я убил женщину… Беременную женщину. В том лагере. Я хотел извести род Пандавов под корень.
- Ее ребенок жив, - проскрипел Вьяса, - ты проиграл.
- Кришна, - скрипнул зубами Ашваттхаман, - снова эта черная тень над миром.
- Ты должен идти, - сказал Вьяса, - я не дам вам сражаться здесь. Бывший брахман, ты станешь вечным странником – такое на тебе лежит проклятие. Беги – до края мира.
- А он есть, этот край? - спросил Ашваттхаман, опустив голову. - Сколько мне скитаться и где? И почему Пандавы, победившие нечестно, будут восхваляться в сказаниях, а обо мне будут вспоминать как об убийце женщины?
- В конце дороги ты найдешь покой, - хрипло сказал Вьяса, - это я тебе обещаю.
***
Он давно забыл, где оставил колесницу, и почему идет пешком, как нищий бродяга. Странные пейзажи сменялись один за другим, но Ашваттхаман, брахман-воин, их словно не видел. Вспышки памяти безжалостно показывали ему страшные картины прошлого, поле битвы, заваленное трупами людей, лошадей, слонов… Бхишма, полководец Кауравов, истыканный стрелами так, что его нельзя было положить на землю… Тело отца, покрытое стягом Хастинапура… Карна, символ отваги и чести, со стрелой в спине…
«Мост справедливости… На тысячи осколков…»
Правитель Хастинапура, убитый подлым, нечестным ударом… Это было последней каплей. Именно тогда Ашваттхаман поклялся отомстить так же, как это делали враги, – нечестно. Он смутно помнил себя, кричащего в черное небо запретные заклятия, вызволявшие силу огня. В небо, где он уже не видел Богов.
«В конце дороги ты найдешь покой».
Ашваттхаман не узнавал дороги. Он будто бы шел к западу, судя по солнцу, вокруг него расстилалась степь, а в конце пути должен быть океан.
Только что это за путь, на который направил его Вьяса, услышав грохот вражеских колесниц?
Ашваттхаман не помнил, что он ел, в каких речушках совершал омовение. В какую-то минуту он поднял голову и не увидел знакомых звезд.
- Эй, стой!
Странный язык, немного похожий на язык сакья… И сам воин тоже напоминал одного из тех бешеных конников, атака которых в предпоследний день битвы чуть было не принесла победу.
«Нам всегда не хватало какой-то минуты до победы… Минуты времени и лишнего десятка воинов. Бхишма говорил, что Боги против нас, но воевать его обязывала честь, как и моего отца. А мне просто нравились безумные Кауравы, гордые и вспыльчивые. Но прошлое стало сном, а теперь мне придется прозябать среди млеччхов, с тоской вспоминая страну Бхараты».
К конному млеччху присоединилось еще трое. Ашваттхаман выпрямился, опираясь на невесть откуда взявшийся посох, и окинул их взглядом. Тем самым взглядом, который мог порождать огонь.
Четверка воинов вернулась, еле сумев остановить взбесившихся коней. И с ними был пятый – пожилой человек в одежде, расшитой золотыми бляшками.
***
- Ты, наверное, колдун, - сказал старик-млеччх, - у тебя глаза, как два осколка горного хрусталя. Слушай, чародей, меня зовут Бор. И меня хочет воевать Ульфанг, прозванный Черным, чтоб ему почернеть в безымянной могиле. Если ты поможешь нам отбиться…
Посреди шатра лежала груда грубо сделанных украшений. И сидела девушка.
- У меня нет сыновей, - объяснил млеччх, - все погибли. Она у меня одна…
В родных краях Ашваттхамана подобное предложение было бы сочтено оскорблением. Но брахман, осквернивший себя убийством женщины, уже может не беспокоиться о варне.
«Неприкасаемый… Бродяга. Не всё ли равно, где остановиться. Может, это и есть тот предел, о котором говорил Вьяса. Предел погружения».
- Я помогу…
Эти млеччхи, в отличие от сакьев, не умели стрелять с коня. Они охотились с копьями, которыми очень хорошо владели. Ашваттхаман, хорошо изучивший тактику сакьев, начал обучать конницу Бора ее приемам, всегда приносившим успех.
Ульфанг потерпел сокрушительный разгром и поклялся никогда больше не причинять вреда стойбищам Бора. Старый вождь был, однако, немного разочарован, он ожидал огня с неба или еще какого-либо колдовства.
Ашваттхаман и не пытался объяснить ему того, что здесь, в этом странном мире высоких трав, синих гор на горизонте и, наверное, других Богов, его мантры почти утратили силу. То, что оставалось с ним, он щедро отдавал новым союзникам, принимая как искупление грубую простую жизнь и невозможность исполнения ведических обрядов.
Вскорости Бор умер. Его преемника тоже стали называть Бор, ибо вымолвить имя пришельца этим людям было не под силу. Степь стелилась под ноги коням, как зеленая скатерть, молчаливая женщина, которая была новому предводителю скорее служанкой, чем супругой, родила троих сыновей…
Засушливые ветры гнали кочевников на запад, и Ашваттхаман, ставший Бором, иногда размышлял, не есть ли это продолжение Пути, обещанное Вьясой.
Земли, в которые они пришли, были заняты. Там жили люди, высокие, белокурые – и жили оседло. Ульфанг, который опасался трогать кочевья Бора, решил сорвать свой злобный нрав на этих поселянах, но получил такой отпор, что не один день размышлял, уж не вернуться ли в сожженные суховеем степи.
У белокурых людей были союзники, о которых Ульфанг отозвался как о колдунах, посматривая при этом на Бора с ухмылочкой. Бор на ухмылку внимания не обратил и отправился на переговоры.
Гандхарвов он узнал сразу – в те времена, когда Бор звался еще Ашваттхаманом, ему доводилось видеть предводителя гандхарвов Читрасену. Узкие, чистые, словно светящиеся лица, сияющие глаза, мягкие волосы, чуть заостренные уши… У Читрасены были волосы цвета меди, и выступивший навстречу ему гандхарва тоже был медноволос.
Бор был приглашен в шатер для неспешной беседы, а вышел из шатра уже союзником медноволосого князя. Из долгого разговора, весьма удивившего его собеседника, который, после стычки с Ульфангом, был невысокого мнения о пришедших с востока племенах, Бор узнал о войне с самим Ниррити и понял, что именно здесь и будет предсказанный Вьясой конец его пути.
В походном лагере гандхарвов, под их мелодичное пение, Бор вспоминал свою былую жизнь. Он понимал, что сотворил зло, понимал, что, если другие нарушают установленные Богами законы, то это не причина поступать так самому, - и именно поэтому смертоносный век железа и бесчестья уже ступил в распахнутую дверь, шагая по заваленной трупами Курукшетре.
Но знал, что повторись всё – не поступил бы иначе.
***
- Эти эльдар, - сипел Ульфанг, - прокляты…
Он сидел на лавке в новом доме Бора. Народ Бора, повинуясь вождю, занял предоставленные им земли и начал жить оседло. Ульфанг никак не решался на это, хотя понимал, что жизнь кочевников в этой изрезанной реками, лесистой местности для них невозможна.
- Я это знаю точно, колдун. Мне рассказал один человечишка, который слышал об этом от слуги того, кого ты зовешь Ниррити, а эти нелюди – Морготом. Эльдар прокляты Творцами Мира за то, что они убивали себе подобных.
- Ты разве не убивал подобных себе, Ульфанг? - холодно спросил Бор. - Что-то я не вижу вокруг тебя сияния святости.
- Нам это разрешено, - оскалился Ульфанг.
- Кем и когда?
Старый кочевник задумался.
- Давно разрешено, - сказал наконец, - еще во времена, когда Солнце было молодым. Тогда к моим предкам приходил один из Творцов.
- И он сказал вам, - протянул Бор, - что человек, который служит ему, может считаться праведным, даже вступив на неправильный путь?
- Правильным считается путь, который приносит удачу, – сказал Ульфанг. - Этот человечишка говорил, что Властелин Севера даст нам во владение столько земли, что ее нельзя будет объехать конем.
Бор поднял на собеседника свои холодные прозрачные глаза, светлые, как горные кристаллы.
- Ульфанг, - сказал с улыбкой, - ты стар. Скоро земля будет нужна тебе лишь для того, чтобы выкопать в ней яму для твоих похорон. Убирайся вон – ты оскверняешь мой дом, ничтожный шакал. И помни – одно твое неосторожное движение, и гандхарвы будут знать об этом разговоре.
Больше Бор не видел Ульфанга живым, но присутствовал на его похоронах, которые справил старший сын вождя, Ульдор. Ульдор был в меру грустен и в меру доволен тем, что отцовская власть ныне переходит к нему. О проклятиях и слугах Властелина Севера он с Бором не заговаривал, и тот подумал, что сын всё же умнее отца.
Сам Бор тоже чувствовал приближение старости. Он был еще полон сил, а лук натягивал лучше молодых воинов. Но тоска по невозвратному прошлому сжигала брахмана-отщепенца всё сильней. Пока он бродил степями со своим кочевьем, он не так ощущал свое одиночество среди этих людей, незнакомых с Ведами. Гандхарвы, холодные и отстраненные, не подпускали к себе чужаков, хотя к местным светловолосым людям относились совершенно иначе. Бор, выросший в обществе, поделенном на варны, не обижался и счёл своим долгом предупредить одного из них о разговоре с Ульфангом. Шла подготовка к войне, и кто знал, какое завещание оставил сыновьям старый вождь…
Гандхарва, темноволосый и светлоглазый, кивнул головой. Отказаться от помощи Ульдора он с братьями не мог из-за малочисленности войска, но предупреждение пообещал запомнить. Этот эльда – как его называли на языке местных – нравился Бору больше остальных, в нем будто пульсировала знакомая боль неотвратимой ошибки, которую невозможно было не совершить.
- Сыновья Ульфанга присягнули моему брату Карантиру, - сказал он певуче, - я предупрежу его.
Потом задумчиво глянул на Бора.
- Ты не похож на остальных истерлингов, - сказал тихо, - такое впечатление, вождь Бор, что ты не из их народа. И твои воины выглядят более… прилично, и с людьми Амлаха вы ладите.
- Я издалека, - подтвердил Бор, - я проклят Богами и обречен скитаться по земле, потеряв отчизну и…
Он запнулся, не зная, как объяснить гандхарве боль от того, что он должен вести жизнь млеччха, извергнутого из общества.
- Я понял, - сказал гандхарва, которого звали Маглором, - ты потерял не только отчизну, но и привычное место в жизни. Потерял из-за…
- Преступления, - ответил Бор, - я нарушил законы войны…
Впервые он заговорил об этом с кем-то. Собственно, и говорить ничего не надо было – гандхарва понимал его с полуслова и словно видел жуткие картины, некогда впечатавшиеся в разум Ашваттхамана, носившего ныне чужое имя.
- Зло притягивает зло, - сказал Маглор, - и мы это знаем, может, и лучше других. Ты странный человек, Бор, и, видимо, действительно издалека. В той твоей битве те, кто считался праведными и добродетельными, победили нечестно, но не перестали считаться праведными и добродетельными. Твой мир изменился и вышвырнул тебя – последнего его защитника – из своих пределов. Может, это и к лучшему, ибо жить там ты бы не смог.
Так коротко и ясно Бору никто еще не пояснял, что с ним случилось. Жить в новом мире, где привычные понятия о порядочности и чести были вывернуты наизнанку, он действительно не смог бы. И с ясностью вспышки, той, что ярче тысячи солнц, он понял, что битва, к которой они готовятся, безнадежна, потому что гандхарвам не удастся вернуть себе безмятежный мир, о котором они тосковали, выливая душу в мелодичном пении, даже если каким-то чудом Ниррити, укрывшийся в мрачных подземельях Трехглавой Горы будет побежден.
Что ж, значит покой, обещанный Вьясой, уже близок. Бор начал готовиться к войне и объявил сбор своим лучникам. Он не думал о том, что с ними будет, хотя среди лучников были трое его сыновей, не думал о том, что будет с ним самим. В конце дороги он жаждал найти покой, и дорога его должна была закончиться на поле битвы, которое он почему-то представлял себе похожим на Курукшетру.
***
Они опоздали. Опоздали потому, что Ульдор тянул с выступлением, уверяя медноволосого гандхарву в том, что враги совершили обходной маневр и вот-вот ударят ему в спину. Промедление решило исход битвы – Бор сразу понял, что она уже догорала.
Но за его спиной заревели боевые рога - их тяжелый грозный звук, так не похожий на привычное гудение огромных раковин, пробился сквозь лязг мечей и крики сражающихся. Откуда-то с другого конца поля донесся ответ – чистый звонкий голос серебряной трубы, безнадежно одинокий и обреченный.
Бор со своим отрядом вклинился между гандхарвами и людьми Ульдора, смутно догадываясь, почему тот нарочито неумелым маневром пытается смешать ряды всадников, которыми командовал Маглор. Догадка оказалась верна – и, к счастью, первый удар не врага, но людей, ведомых братьями Ульдора, удалось отбить.
Оставив сыновей руководить схваткой, Бор всё-таки пробился к полюбившемуся ему гандхарве и увидел со вспышкой минутного злорадства, как Маглор одним ударом снес Ульдору голову. Странные сияющие глаза предводителя сверкнули гневом, когда Бор объяснил, что они фактически в окружении, и что его истерлинги еле сдерживают натиск недавних союзников.
- Фингон проиграл битву, - сказал гандхарва скорее себе, чем Бору, - Маэдрос хочет хотя бы вытащить его оттуда. Проклятые предатели – Ульдор нарочно задержал нас, а теперь вот обратил против нас оружие.
Это имя Бор слышал – гандхарвы часто упоминали о своем верховном предводителе, владетеле Хитлума, на соединение с войсками которого они, собственно, и шли. Он пожалел, что под его рукой нет хотя бы одной акшаухини воинов, и нет ратхинов, бойцов на колесницах, которых он мог бы повести на прорыв. По крайней мере, они могли бы вывезти правителя Хитлума из битвы, которая сейчас больше напоминала преддверие царства Ямы . На поле ревел зверь – жуткий рык твари доносился сюда с огромного расстояния, и Бор даже представить себе не мог его размеров и мощи. На том конце поля, откуда доносился звук трубы, светилось багряное зарево, тусклое и жутковатое. Бор вдруг понял, что не знает, ночь сейчас или день – так низко висели над головой свинцовые тучи.
«Я, наверное, умер, - подумал бывший брахман с холодной уверенностью, - да, я умер, а это ад для проклятых, преступивших закон».
- Я соберу своих конников, - сказал он Маглору, - и мы попытаемся прорваться на тот конец поля. В одной из битв, в которой я принимал участие, мы потеряли многих, но спасли полководца, который потом принес нам удачу.
- Да! – раздался совсем рядом звонкий голос медноволосого гандхарвы Маэдроса, - мы постараемся продержаться!
А затем предводитель сказал с благодарностью в голосе:
- Ты хороший человек, Бор, пришедший издалека…
- Мое имя Ашваттхаман, - сказал Бор и приложил рог к губам, сзывая воинов.
Но тут на противоположном конце поля словно выстрелил в небо столп белого пламени, и Ашваттхаман понял, что уже не нужно вести на прорыв конницу. Так же осветилось сияющим сполохом небо над Курукшетрой, когда ушел в небеса отважный Карна. Существо, такое же могучее духом, каким был сын Бога Солнца, покинуло этот мир.
- Поздно, - крикнул Маглор, - поздно!
Враг был везде – сзади напирали конники братьев Ульдора, а прямо на Ашваттхамана и оцепеневших гандхарвов бежали, размахивая странным оружием, дикого вида создания, похожие на пишачей. Губы брахмана зашевелились, язык будто сам выговаривал слова, призывающие запретную мощь огня, и вспышка всё же пришла, всплыла из глубин духа.
Но у этого мира были свои законы, и вместо безумной мощи пламени Ашваттхаману удалось создать лишь огневой заслон между отступавшими гандхарвами и новым противником. Исчерпав свои силы, он соскользнул с коня в пыль и пепел, чувствуя, как сам становится пеплом, растворяясь в дыму и золе
***
- Ты должен идти, - сказал Вьяса. - Бывший брахман, ты станешь вечным странником – такое на тебе лежит проклятие. Беги – до края мира.
- А он есть, этот край? - спросил Ашваттхаман. - Сколько мне скитаться и где?
- В конце дороги… - начал Вьяса.
- В конце дороги – лишь ад безнадежных битв, - сказал сын Дроны, - но это еще не самый худший ад для такого, как я.
- Тогда иди, куда хочешь, - сказал мудрец и скрылся в хижине.
Ашваттхаман улыбнулся и побрел по тропинке, ведущей на запад.



Название: Знамение небес
Размер: мини (2077 слов с цитатами, 1692 слова без цитат)
Жанр: кроссовер с романом Г. Сенкевича "Потоп", ангст
Персонажи: Анджей Кмициц,

спойлер

Маэдрос
Рейтинг: G
Примечание:

для тех, кто не пил польской сливянки

XVII век. Швеция напала на Польшу. Анджей Кмициц, хорунжий оршанский, дает князю Янушу Радзивиллу клятву на распятии верно служить ему и не покидать до самой смерти. Но Кмициц еще не знает, что князь Радзивилл перешел на сторону шведов и готовится сражаться против польского короля Яна Казимира. Услышав об этом, Кмициц впадает в смятение и готов взбунтоваться, но Радзивилл убеждает его, что это предательство послужит на пользу всей Польше, которая иначе будет разорена и погибнет. Кмициц верит ему и некоторое время служит князю. Но вскоре он узнает от его двоюродного брата, князя Богуслава Радзивилла, что оба Радзивилла думают не о благе родины, а только о том, чтобы в грядущей войне отделить от Польши Литву и стать ее независимыми владыками. В душе молодого рыцаря назревает страшный конфликт…
Курсивом выделены цитаты из романа «Потоп».

- Что с тобой, пан Кмициц? - спросил князь Богуслав. - Ты как с креста снятый.
- С ног валюсь от усталости, и голова кружится. До свидания, вельможный князь, перед отъездом я зайду еще проститься.
- Тогда поторопись, я после полудня тоже уезжаю.
- Я приду не позднее чем через час.
С этими словами Кмициц поклонился и вышел.
В соседнем покое слуги встали, увидев его; но он прошел мимо, как пьяный, ничего не видя. На пороге покоя он со стоном схватился руками за голову:
- Иисусе Назарейский, царь Иудейский! Мать пресвятая Богородица!
Шатаясь, миновал он двор, прошел мимо шестерых алебардников, стоявших на страже. За воротами ждали его люди с вахмистром Сорокой во главе.
- За мной! - приказал Кмициц.
И поехал через город к корчме.
Сорока, старый солдат Кмицица, хорошо его знавший, тотчас заметил, что с молодым полковником творится что-то неладное.
- Берегись! - тихо сказал он солдатам. - Не приведи Бог попасть ему под горячую руку.
Солдаты молча ускорили шаг, а Кмициц не шел, а бежал вперед, размахивая руками и что-то бормоча на бегу.
До слуха Сороки долетали только обрывки слов: "Отравители, злоумышленники, предатели... Преступник и изменник! Оба хороши!.."
Затем Кмициц стал вспоминать старых друзей. Он называл имена Кокосинского, Кульвеца, Раницкого, Рекуца и других. Несколько раз вспоминал Володыёвского. С изумлением слушал его Сорока, и тревога охватывала старого солдата.
"Прольется тут чья-то кровь, - думал он про себя, - как пить дать прольется!"
Тем временем они пришли на постоялый двор. Кмициц тотчас заперся в избе и добрый час не подавал признаков жизни.
***

- Погиб, навеки погиб, я проклят, проклят! Боже, что делать мне, Боже! – бормотал Кмициц, сидя на лавке за грязным столом и обхватив голову. – Там я клятву давал на распятии, пальцы на крест возлагал! Гореть мне в аду, если не выполню клятву, гореть вечно, принять ужасные муки! Да даже и это не так страшно, но ведь честь потеряю навеки, если нарушу слово. Что люди скажут? Скажут: «Предатель Кмициц, изменник! На распятии в верности клялся и клятву нарушил!» Но и если останусь я верен Радзивиллу – изменю милой отчизне, изменю королю Яну Казмиру! И здесь – измена, и там – предательство! Что делать мне, Господи Иисусе? Твоим именем клялся, подскажи, научи, Господи!
Так говорил молодой рыцарь, дрожа, как в лихорадке, и вперив полубезумный взор в грязную стену избы. Представлялись ему то ярые языки адского пламени, что предназначены предателям и изменникам, то разъяренные шляхтичи, поносящие его имя, покрытое вечным позором, то презрительное лицо пана Володыёвского, который побрезгует даже вызвать его на честный поединок и заколет, как собаку, если только встретит… Но хуже всего было милое, любимое лицо Оленьки, которая смотрела на него с таким отвращением и гадливостью, будто перед ней был не молодой красавец-шляхтич, а прокаженный нищий. И нет, нет, даже на прокаженного не смотрела бы она с таким ужасом, ибо милосердие ее было подобно евангельскому, прокаженного она бы обняла, как брата, и омыла его ноги, как подобает доброй христианке, но предатель короля и отчизны не нашел бы у нее ни доброго взгляда, ни доброго слова.
Но лицо Оленьки потускнело вдруг перед мысленным взором Кмицица и сменило его другое видение, такое яркое и живое, что пана Анджея охватило сомнение – не наяву ли видит он незнакомца? Он оглянулся на дверь, но та была крепко заперта изнутри, а шагов и скрипа старых петель Кмициц не слышал. Да и настолько странной была эта возникшая у стены фигура, что во всей Речи Посполитой не сыскалось бы никого подобного.
Незнакомец был высок, выше любого шляхтича или мужика, которого видел в своей жизни пан Анджей, тонок в поясе, как девица, но на перевязи у него висел тяжелый и длинный меч, который ни одна женщина даже с пола бы не подняла. Одежда же его и доспехи были такого вида, что Кмициц не мог понять, к какому народу принадлежит воитель. Не житель Великой Польши, не литвин, не швед, не француз, не шотландец… Потом Кмициц вспомнил, что такой доспех из многих колец он видел однажды среди старого железа, лежавшего кучей в сарае, и, судя по ржавчине, немало лет он там провалялся… Голова чужака ничем не была покрыта, и прическа у него тоже была странная – длинные прямые рыжие волосы связаны позади так, чтобы не мешать и не лезть в глаза. Незнакомец глядел сначала в сторону, а потом глянул прямо в лицо молодому рыцарю, и у того сразу сердце захолонуло – то ли от страха, то ли от радости – такой чистый и ясный свет излучали глаза странного воителя. На миг пан Анджей так смутился, что сам опустил взгляд, чего с ним никогда не случалось, даже когда разговаривал он с могущественным Радзивиллом.
«Али бес меня смущает?» - подумал Кмициц и несколько раз перекрестился, вновь с вызовом взглянув на чужака. Но тот не исчез под крестным знамением.
Это ни в чем не убедило пана Анджея, он слышал, что бывают такие бесы, против которых простой крест не действует – нужен ксёндз и святая вода. Ни того, ни другого у Кмицица не было, и он схватился за верную саблю.
- Кто ты и что нужно тебе здесь, пан? – решительно спросил Кмициц. – Если живой ты человек, то как попал сюда через запертую дверь? Если бес ты и послан, чтобы утащить меня в пекло за предательство – знай, что своей волей я не пойду! Есть у меня сабля, и рука моя покуда тверда!
Воитель лишь покачал головой и заговорил сам - таким ясным и звонким голосом, красивее которого Кмицицу слышать не доводилось, разве что когда Оленька шептала ему «люблю» в былые счастливые времена.
- Я не бес, и верую в того же Творца, что и ты, человек. Но я уже давно ушел из мира живых и ни одна дверь и стена для меня не преграда.
- Так ты призрак! – воскликнул Кмициц. – Много слышал я рассказов о привидениях, но никогда ни одного не видел, хотя помню, мальчишкой мечтал об этом и даже провел несколько ночей в развалинах старого дома, где, как говорили, появляются призраки… Но никого не видал я там. Теперь же вижу тебя и думаю, что, и правда, ты должен быть призраком из далекого прошлого – ведь такими мечами не сражаются уже лет триста.
Призрачный воин улыбнулся.
- Намного больше веков отделяют мое время от твоего. И не принадлежу я к сыновьям человеческим.
Успокоившийся было Кмициц вновь стиснул рукоять сабли.
- Ты всё же бес? Дьявол послал тебя?
Воин покачал головой.
- Я не демон. Не из тех, кого ты привык так называть, не из тех, что жили на земле в мое время. Мой народ тогда называли эльдар, Звездным Народом.
Кмициц нахмурился. Не был он ученым книжником-монахом: те, может, и знали бы, что это были за «эльдар» и кому служили они в свои стародавние времена – Господу-Богу или дьяволу. Но шляхтича больше учили фехтованию, чем латыни, и больше конской езде, чем истории.
- Что тебе нужно? – угрюмо спросил он, не отпуская рукоять сабли.
- Ты просил о помощи, человек.
- Ты всё же послан Господом нашим, Иисусом Христом, чтобы вразумить меня? – недоверие молодого рыцаря еще не совсем рассеялось, но по некоторым признакам он счел, что незнакомец вряд ли принадлежит к бесам. Те, говорят, страховидны и воняют серой, да и глаза у них горят красным, как уголья…
- Я не слышу голоса Творца, как иногда слышите вы, люди, - покачал головой призрак. – Но я знаю, что тебя мучает, и знаю, что тебе ответить. Быть может, всё дело в том, что моя история во многом похожа на твою, оттого я и оказался здесь, и ты можешь видеть и слышать меня.
- Некогда, - продолжал призрачный воин, - Враг Мира убил нашего деда и украл у нашего отца три самоцвета, равных которым не было во всем мире. Отец и все мы, семеро сыновей, поклялись страшной клятвой, в которой называли имя Творца, что отомстим любому, кто посягнет на наше сокровище – будь то наш враг, друг или родич. Ужасна была та клятва, и нельзя было нарушить ее, и, как мы поняли потом, нельзя выполнить.
- О да! – воскликнул Кмициц, прерывая призрака. – Проклинаю я тот день и час, когда поклялся так же Радзивиллу!
Призрак кивнул:
- Не раз и я проклинал эту Клятву, то ужасное мгновение, когда мы дали ее. Ибо, хотя думали мы, что нанесем этим урон Врагу, вредили, скорее, себе и, что горше всего, – нашим друзьям и родичам, а Врагу доставляли тем радость. Вскоре обагрили мы руки кровью сородичей и были прокляты навеки. После того погиб наш отец, но даже перед смертью он не понял всего ужаса нашей Клятвы и велел нам снова поклясться и выполнить обещание.
Призрак умолк и опустил на мгновение взгляд, вспоминая горькие мгновения.
- Я был старшим из братьев, - продолжил он, - и вся тяжесть Клятвы легла на меня. Долго я противился злу, долго бился лишь с Врагом и слугами его, стремясь вырвать наше сокровище и сдержать слово. Но всё было напрасно, слишком силен был Враг, слишком ужасно – проклятие, что лежало на нас. Случилось так, что один из самоцветов попал в руки наших союзников и сородичей… И я… я не смог нарушить Клятву. Я приказал пойти на них войной и сам скакал во главе нашего войска и вновь обагрил руки братской кровью…
Такая горечь звучала в голосе призрака, что пан Анджей, как ни был придавлен собственными бедами, ощутил горячее сочувствие к гордому воителю.
- Я тоже убивал своих… - прошептал он, вспомнив порубленные им и его солдатами мятежные хоругви.
Призрак кивнул:
- Я говорил, что истории наши схожи, человек. Слушай же, что было дальше! Зря ополчились мы на сородичей, зря запятнали себя злодейством. Сокровище ушло из наших рук, унесенное дочерью правителей той земли, дочерью, чьих родителей и братьев мы убили…
Он снова умолк, а когда начал говорить, голос его звучал глухо и горестно:
- Но и на этом не остановились мы, не отреклись от ужасной Клятвы. Через годы вновь узнали мы, где обретается самоцвет, и в третий раз совершили братоубийство… И вот что случилось тогда, человек: из всех битв с Врагом вышли я и мои братья живыми, но когда сражались с родичами, то пали пятеро моих младших братьев… И вновь не достался нам самоцвет.
- Господь наш Иисус мстит за невинную кровь, - тихо сказал Кмициц.
- Да, и я понимал это, - кивнул призрак. – Понимал, но не остановился. Слишком долго рассказывать эту повесть, но ты должен знать лишь немногое и, прежде всего, то, что два других самоцвета отобрали у Врага не мы. Вновь оказались они у наших сородичей и союзников, и вновь мы, двое оставшихся в живых братьев, не решились нарушить Клятву. Вновь напали мы на них и на сей раз взяли в руки свои самоцветы… И что же?
- Что же? – эхом повторил молодой рыцарь, увлеченный диковинной повестью.
- Самое наше сокровище не признало в нас хозяев, - горько произнес призрак.- Самоцветы жгли нам руки, как раскаленные уголья, жгли так, что не смогли мы выдержать этой муки… И тогда совершил я последнее злодеяние, но пострадал от него лишь сам. Бросился в огненную пропасть и так умер.
- Тяжкий грех – посягать на жизнь свою, - сказал Кмициц. – Так учат святые отцы.
- Тяжкий, - кивнул призрак. – Видишь, к чему привела нас слепая верность Клятве? А знаешь, человек, что говорил мне брат мой перед тем, последним разом, когда напали мы на родичей? Сказал он мне тогда: «Если некому освободить нас, то воистину Вечная Тьма будет нам уделом, сдержим мы клятву или нарушим ее, но меньшее зло совершим мы, если нарушим». Я не послушал его, и как жалел я после об этом! Ты хотел совета, человек? Вот он, совет. Ты понял меня, человек? Вот… совет…
Призрак начал блекнуть, постепенно исчезая, а последние слова его эхом гуляли по комнате. Наконец призрак исчез, и его голос утих. Вновь мелькнуло лицо Оленьки – но теперь оно было радостным, а на губах ее играла счастливая улыбка.
Кмициц вскочил, дико озираясь. Наяву ли он видел странного призрака-воителя из чужого народа, или то был всего лишь сон? Теперь он не видел ничего, кроме потемневших стен и закопченного потолка избы. Грязное маленькое оконце пропускало лишь слабый свет.
Неважно. Он просил совета и получил его. Теперь он знает, что делать.

***
И Кмициц отрекся от Клятвы Радзивиллу, а князя Богуслава похитил, желая отдать его на суд польского короля. Когда же Богуслав попрекнул его тем, что нарушил пан Анджей Клятву, то вспомнил шляхтич о своем неожиданном госте и утвердился в своем решении.
- Да! - запальчиво воскликнул Кмициц. - Коли убил я душу, коли осужден я на вечные муки, то через вас! Но, предав себя милосердию Божию, предпочитаю я душу загубить, вечно гореть в геенне, нежели и дальше грешить обдуманно, по доброй воле, нежели и дальше служить вам, зная, что служу греху и измене. Боже, смилуйся надо мною! Лучше гореть в геенне! Стократ лучше гореть в геенне! Всё едино горел бы, когда бы с вами остался. Мне терять нечего. Но зато на Страшном суде я скажу: "Не ведал я, в чем клялся, а когда постигнул, что поклялся изменить отчизне, погубить народ польский, тогда я нарушил клятву! Теперь суди меня, Господи!"


Название: Проклятое ожерелье
Размер: мини (2222 слова)
Персонажи: Ингвэ, Финвэ, Ольвэ, Мириэль, Индис, Феанор, Нерданель,

спойлер

Маэдрос, Лютиэн
Рейтинг: R
Жанр: Кроссовер Сильмариллиона с польской легендой о Радзивиллах (польск. Radziwiłłowie) и об их проклятом ожерелье.
Примечание:

для тех, кто не слыхал о проклятом золоте Радзивиллов

По легенде, князь Миколай Радзивилл, по прозвищу Черный, за свои боевые заслуги получил в подарок от Фердинанда Первого, императора Священной Римской Империи, титул князя Империи и ожерелье из золота и трех больших рубинов. По дороге домой его эскорт был ограблен, и тогда Радзивилл проклял ожерелье, сказав: «Пусть оно несет горе и смерть любому, кто не крови Радзивиллов!» Через некоторое время ожерелье таинственным образом вернулось к Миколаю. Поговаривали, что кто-то из сыновей того разбойника, который похитил украшение, принес его обратно, чтобы остановить смерти и горе в своей семье. История эта произошла в XVI веке. Легенда гласит, что ожерелье может принадлежать только тому, кто является кровным Радзивиллом. Всем другим оно несет смерть.
Продолжение у этой легенды более чем печальное. На протяжении двух веков украшение хранилось в семье, переходя от отца к сыну. Но старший сын Великого князя, Анджей, влюбился в простолюдинку и, решив на ней жениться, подарил ей ожерелье. Анджей был до безумия любим матерью, Великой княгиней, и она уже подготовила ему другую невесту, богатую девушку из другого княжеского рода. Отец Анджея был мягким человеком и не стал бы мешать сыну взять жену по любви, если бы не мать. Она велела найти возлюбленную Анджея, выпороть ее, отнять ожерелье и срочно выдать замуж за одного из крепостных крестьян.
Девушку нашли, посадили в телегу и повезли в деревню, чтобы тут же и отдать ее замуж, но она перетерла веревки на руках, соскочила с повозки и бросилась в пруд, предпочтя смерть насильному замужеству.
В то время Анджей случайно узнал, как собрались поступить с его невестой, и помчался ей на помощь. Подоспел он тогда, когда ее тело вытащили из пруда.
У этого предания есть два варианта концовки: говорят, что княжич, вернувшись в замок, поднялся на башню и на глазах у своей матери бросился вниз вместе с ожерельем, тем самым отомстив ей. По другой версии, вернувшись, он взял факел и масло, поджег свои покои и сам же там и сгорел, таким образов сведя счеты с жизнью. Дальнейшая судьба ожерелья сложилась странно: оно было затеряно тогда, когда в замок Радзивиллов пришли большевики и разграбили его. С тех пор след его простыл, и никто не знает где оно.

Сказывают в наших краях странную историю, и, оглядываясь назад, не знаешь, где там правда, а где ложь. Всё это пришло с нашими предками, эдайн Элроса, из Белерианда, а конкретно из княжества Химрингского, где и происходили эти события.
Когда-то давно, в Заморье, жили три народа эльдар: ваниар, нолдор и телери. Ингвэ Ингверон был не только Великим князем над своим народом, но и королем всех эльфов, и престольный град его стоял на благой горе Таникветиль, откуда, поговаривают, была видна вся Арда, от края до края. Также поговаривают, что Ингвэ не сам сделался королем над всеми, но был избран, так как еще в бытность его только лишь Великим князем, до прихода в Светлые Земли, он много и отважно воевал с врагами, народом орков и господином их Мелькором, что был прозван Морготом. В королевской библиотеке есть свитки, рассказывающие о том, что Моргот этот был другой веры и хотел принести ее в наши земли, от Рованиона до Тириона Заморского, чтобы все подчинялись ему и верили в него, словно в Эру, а женщины носили бы одеяния, закрывающие их с головы до пят, и чтобы у каждого мужчины было по три жены. Светлый князь Ингвэ не мог такого допустить, и потому он и воеводы его - светлые князья Финвэ и Эльвэ, и еще княжич Ольвэ – собрали войско и пошли войной на Мелькора. Долго длилась та война, и многие были взяты в плен или убиты, да только всему приходит конец, и войне тоже. Победителем вышел Ингвэ, и тогда собрался совет, на котором все князья выбрали его верховным над всеми. А чтобы начать новую жизнь вдали от земель страданий, они построили корабли и уплыли в Заморье, оставив, впрочем, за собою право владеть и своими исконными землями в Эндорэ. Остался только князь Эльвэ, господин над Сумеречными Эльфами. Он пропал, и сколько его ни искали, не могли найти. Кто-то говорил, что видел лесную ведьму, которая бродила, как призрак, по лесам да своим голосом зачаровывала, и что это она увела за собой Эльвэ. Как бы то ни было на самом деле, когда срок пришел отплывать, Сумеречные Эльфы, скорбя, выбрали себе нового князя – Ольвэ, младшего брата Эльвэ.
В Заморье начали они жизнь без войны и без страха, основав Княжество Заморское. Ингвэ жил на Таникветиль; Финвэ, князь над Нолдор, жил в Тирионе, Белом Граде, а Ольвэ жил у моря, так как сердце его всегда было обращено к старой земле, где он воевал и где был потерян его брат.
Король Ингвэ даровал каждому из князей-воевод новый титул и новые земли. Финвэ стал Великим князем Нолдор и в дар получил земли в Эндорэ, от реки Сирион до Голубых гор – насколько мог видеть глаз, всё ему принадлежало. А Ольвэ стал Великим князем над Телери, и даровано ему было всё побережье Эндорэ, от Сириона и до моря. Оба Великих князя получили также и символы их титулов: Финвэ – серебряное ожерелье с алмазами, а Ольвэ – золотое с жемчужинами.
Оба князя впоследствии женились. Финвэ – на сестре Ольвэ, княжне Мириэль, о которой говорили, что она кроткого нрава да умелая хозяйка, лицом - как белая лебедь, а волосами - как серебро. А Ольвэ взял в жены деву из своего народа.
Великий князь Финвэ был счастлив в браке и часто с женой гостил у короля Ингвэ. Говорят, что из-за этих-то визитов и случилось потом то, что случилось. Великая княжна Индис, славящаяся своей красотой и золотыми волосами, влюбилась в Финвэ, да вот только он ее не любил, глаз от своей кроткой жены не отводил. Очень сильно страдала Индис, и даже король, ее брат, не мог ей помочь, ведь сердцу не прикажешь.
Но случилось так, что Мириэль умерла. Никогда не было ни смерти, ни болезней среди эльдар, а тут вдруг взяла и скончалась Великая княгиня, почти сразу после родов. Родила она Финвэ ребенка, здорового мальчика, которого назвали Куруфинвэ, а мать попросила окрестить Феанаро.
Поползли слухи, что де, умерла Мириэль от яда и была отравлена Великой княжной Индис, а кто говорил, что внезапно случился у нее приступ горячки, потому что Финвэ бросил ее без ухода, едва получил наследника. Так или иначе, Финвэ очень скоро женился второй раз, на Индис, и теперь она стала Великой княгиней Нолдор.
Княжич Феанаро сильно не любил мачеху с самого детства, особенно, когда она стала рожать Финвэ сыновей. Он потребовал у отца, чтобы тот ясно указал, что сын Мириэль и его дети наследуют сразу после него самого. Титульное ожерелье он тоже забрал и перековал его сам, вставив в него вместо алмазов три больших светящихся камня, что звались Сильмариллами. Мастерством своим заключил он в них истинный Свет и носил ожерелье, не снимая, тем самым показывая, кто есть наследник, и наложил на него страшное заклятие – только тот, кто принадлежит к роду Феанаро, мог носить его. Едва он достиг совершеннолетия, как сразу же женился на княжне Нерданель, отличавшуюся рыжими волосами - а больше, говорят, она ничем не отличалась и была не такой красивой, как другие эльдар.
С женой он покинул Тирион и отправился за Море, обратно в Эндорэ, где и поселился в некогда отстроенной нольдор крепости Химринг.
Семерых сыновей Нерданель родила своему мужу, и больше всех среди них любила старшего, что цветом волос пошел в нее, а лицом - в отца. Звали его Майтимо Высокий, так как он был выше всех среди своей родни. Был он отважным воином и превыше всего ставил честь своего рода. Великая княгиня его обожала, явно выделяя среди других его братьев, и Феанаро тоже любил своего первенца более других, поэтому, едва тот вырос, отдал ему ожерелье с Сильмариллами.
Когда пришло время, Нерданель задумала женить Майтимо, поскольку он был продолжателем дел своего отца и должен был приумножить и славу, и богатство рода Финвионов. Женитьбу наследника Феанаро доверил жене, поскольку не любил браков, заключенных по расчету, и сам, в отличие от единокровных братьев, выбрал себе супругу.
В невесты Майтимо просватали Лютиэн, дочь Эльвэ, который, как оказалось, всё это время был жив и правил своим народом в княжестве Дориат вместе с женой, той самой колдуньей Мелиан. Нерданель очень радовалась своему выбору, и Великий князь его одобрил, и невеста была согласна. Вот только Майтимо еще не ведал о том, что его женить хотят. Он, по примеру своего отца, сам выбрал себе жену, девушку из простых, да еще и смертную.
Говорят у нас, что очень они любили друг друга и даже уже были обвенчаны, но Майтимо никак не решался сказать отцу и матери о том, что уже нашел невесту, и, покуда не знал, что его хотят женить на другой, был спокоен.
Своей возлюбленной Майтимо преподнес особый свадебный дар – то самое ожерелье с Сильмариллами, как знак, что он любит ее больше всех и лишь ей верен. Девушка носила его, не снимая, но прятала свет Камней от чужих глаз под черным платком, прикрывавшим шею и грудь.
Но света, как и любви, долго не утаишь. Когда Майтимо возвратился в Химринг после своей поездки в южные земли, счастливый, что провел столько дней с возлюбленной, мать и отец объявили ему о грядущей женитьбе на княжне Лютиэн. Тогда-то княжич и сказал им, что он уже связан словом и, как говорят, даже намекнул, что унат де нерушим, а иметь двух жен сразу - это мелькоровщина и преступление против законов Илуватаровых.
Что тогда началось! Великая княгиня и плакала, и рвала на себе волосы, и падала на колени перед сыном, лишь бы только он отрекся от безродной девки во имя всех благ на свете. Но княжич стоял на своем и добавил к тому же, что ожерелье Финвионов - у его невесты, и теперь она княжна. Отец же только хмурился да плечами пожимал, но ничего не говорил – сам знал, что такое, когда хотят женить против воли, и, хотя и не дал благословения, решил не мешать сыну быть с той, кого выбрало его сердце. Но Великая княгиня была другого мнения. Она, будучи не из самого знатного рода, всегда ратовала за знатность и величие, а своему любимому сыну хотела лишь самого лучшего. Ожесточившись, сказала она, что, если сын не откажется от порочащих его уз, то девку найдут, высекут и выдадут замуж за первого же попавшегося крестьянина, а наследника женят на княжне Лютиэн, как и задумывалось.
Майтимо был очень зол и в тот час же покинул крепость, так и не отказавшись от своей любви. А Нерданель тут же послала своих верных воинов исполнить свой замысел. Возлюбленную Майтимо нашли, отобрали у нее ожерелье и высекли на деревенской площади, а потом повезли к одному крестьянину, который согласился взять девушку в жены, поскольку она была так хороша, что его не волновало, бывала ли она уже на ложе у другого. Однако девушка смогла высвободить руки от веревок и соскочила с повозки, пытаясь убежать от воинов княгини. Те смогли ее догнать только у глубокого пруда, и тогда девушка, от отчаяния не найдя другого выхода, бросилась в воду и утонула.
Как раз в то самое время подоспел княжич, что спешил на помощь своей возлюбленной, но всё, что он увидел - это ее тело, которое вытащили из пруда. Увидел он и следы плети на ее теле, и кровавые следы на одежде. Тогда он словно лишился рассудка, отнял ожерелье у стражников и помчался обратно в Химринг.
А там как раз принимали княжну Лютиэн. Она только что прибыла и была еще во дворе крепости вместе с Нерданель и Феанаро, когда с высокой башни вдруг раздался голос Майтимо. Едва все обернулись, он спрыгнул с крыши и разбился на смерть о каменные плиты. В руках у него было ожерелье с Сильмариллами, но теперь Камни были забрызганы кровью. Так своей смертью он отомстил матери, которая больше всех на свете любила его.
Рассказывали, что Великая княгиня сошла с ума, и ее увезли в дальнюю крепость подальше от Химринга. Великий Князь Феанаро очень горевал, но понимал, что всему виной его жена, да и он сам отчасти, потому что позволил ей пойти против свободной воли сына. Он велел похоронить княжича и его невесту в одной могиле, под семью буками, где когда-то они встретились первый раз. Ныне могила эта затеряна, и никто не знает, где она, так как деревня та была уничтожена в войнах, а потом поросла новым лесом. Однако путешественники, что ходят еще старым трактом, говорят, что в лунные ночи в лесу можно увидеть двоих – высокого эльфа с рыжими волосами да девушку с длинными косами. Они бродят рука об руку, и, сколько их ни окликай, они не обернутся и не услышат. Говорят, это и есть Майтимо и его возлюбленная, и, поскольку оба наложили на себя руки, они отказались покинуть мир живых и теперь бродят так вдвоем, заключенные в своей же мечте. Может, в этом и есть счастье, это лишь Эру известно.
Что касается ожерелья с Сильмариллами, никто не знает, что с ним сталось. Ходили легенды, что оно ушло под землю вместе с влюбленными, а кто-то говорил, что князь сохранил его, да только после гибели его последнего сына род его прервался, Химринг разграбили вастаки, что придерживались иного уклада жизни и отрицали Эру и всяческую веру, и то ожерелье толи было уничтожено, толи хранится сейчас где-то в Хараде, в тайне. И никто никогда не будет носить его, так как оно проклято дважды - самим Феанаро, что ненавидел свою родню, и смертью княжича Майтимо и его возлюбленной.



ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

lonely-mountain.diary.ru/p186243792.htm

Открыть все тэги MORE в этом посте

@темы: Битва, свое-чужое, фанфикшен, литературное

---

Мельница головного мозга

Итак, концерт. Восьмой ряд. шестое место. Здание бывшего театра музыкальной комеднии, раз раструбом. а мы в самом начале расширения - акустика соответственно мозговыносная. Ну а музыка и вокал добавляют радости. Именно радости, такой. что переходит в чистейший восторг и позитив. Волшебно. восхититпельно, очешуительно и прочее. Выло все от восторженно замершего дыхания, когда голос поднимает тебя на невыразимую высоту, а барабаны медленно и бережно опускают на землю, от невозможного полета. когда ты становишься маленькой каплей воды, что совершает круг от ледникового родника по звонким горным ущельям и водопадам, через заплетающиеся протоки равнины и впадает в огромное озеро, из которого дождем проливается далеко-далеко. проходит через великую реку, и впадает в конце дорог в океан, а дальше в небо. в котором горит волшебный город. И до полного транса, когда замирает уже мысль, и не воспринимаются слова, когда смысл от переплетения музыки. слов и голоса проходит прямо в сознаие, остывая на нем теплыми капельками росы.

Концертная версия Дороги Сна, Волкадава, Невесты полоза. Ночной кобылы и Господина горных дорог унесла мою крышу очень и очень далеко. Просто невообразимо прекрасен был вечер.

О публике я буду говорить завтра, когда слова прекратят разбегаться, и говорить можно будет с той долей теплолго юмора, которой достойно очарование зала.

@темы: окололитературное, музыка, ТАКИЕ люди, мир за окном

---

Лаурэитэ, что-то это мне напоминает)

Вот такая дивная трава...

09.03.2013 в 03:26

Пишет  nolofinve:

Казино від Драббл-фесту
М-да... Некрасиво, і по дитячому. Такі дрібні школярські капості - а всі ж тут начебто дорослі люди, ай-ай.
Зрештою, нехай дитина собі тішиться, аби не плакала)
Пішов з дискусії - свято сьогодні. Нехай і круп'є порадіє життю)

А це моїм дівчатам - для підняття бойового духу.

Восьме березня у Тіріоні

@темы: чужое, окололитературное, арт, первый дом, нолдор

---

Оригинально) За гадание спасибо Shanni

Ирландское гадание ко Дню святого Патрика

Что скажет тебе Ирландская мудрость?

@темы: гороскопчики, внелитературное, мир за окном

---

Записки жизнерадостной пофигистки

Улыбаемся и машем... улыбаемся и машем. Жизнь бьет ключом. Пускай гаечным и по голове и рукам. Улыбаемся и машем!
(с)
Радуемся жизни, творчеству и явлению муз. А Профессор ни в чем не виноват!

@темы: БПВ, творчество, а люди такие разные!, о мире и о себе

---

Из жизни ролевого чердака

Нет, это точно - нет ничего страшнее мастера-канониста, который решил помочь в "бредовом неканоничном эпизоде", при этом из обсуждения вытащив самую идиотскую идею, от которой игроки канонов с некоторым ООСом отказались в самом начале. Нет, он таки взял и написал "помощь НПМом". Причем всерьез. Да так, что мне лично мозг вынесло к Иггровой бабушке. Тут не просто Станиславский и "НЕ ВЕРЮ!". Это уже скорее - А какой сорт грибов вы курили?!

Унесу сюда. На память о том, что иногда страшнее канониста зверя нет!

Оно

НПС Тургона
Вести из Окружных гор приходили самые разные. Орлы Манвэ донесли Тургону, что Маэдрос собирает союз, цель которого – сокрушить Моргота и его тёмных прислужников. Поговаривали даже, что в него уже вступили гномы и родной брат короля Гондолина – Фингон. Потребовалось немало часов размышлений, проведённых в одиночестве, и советов с лордами Гондолина, чтобы принять решение тоже выступить на светлой стороне. Король никогда не рисковал понапрасну, но сейчас видел такой момент, когда следовало всё-таки покинуть сокрытую равнину. Началась всеобщая мобилизация войск. Воины Ласточки, Гневного Рога, Фонтана и многие другие поспешили встать под знамёна своих полководцев. Тургон также не терял времени зря и свободное время проводил в зале совета или на тренировках. Никто в эти времена не видел и тени сомнений в его светлом взгляде.
Как-то раз король вызвал своего племянника и дочь для важного разговора. Но для того, чтобы собраться с мыслями, ему потребовалось некоторое время. Расхаживая взад-вперёд в своих покоях, он неожиданно вдруг споткнулся и, не успев подставить под голову руки, упал вниз на мраморный пол. Искры полетели из его глаз, и на некоторое время в его глазах стало совсем темно, поэтому король решил некоторое время не двигаться, потирая ушибленное место. Хорошо, что его удачно скрывали длинные волосы.
Но нужно было всё-таки поторопиться. Войдя в тронный зал, король обыденным и спокойным голосом обратился к родным.
- Здравствуй, родная дочь, и тебе привет, мой дорогой и искусный племянник. Я хотел с вами поговорить. Как вы знаете, на севере вот-вот разразиться большая война. Но глаза великих орлов не могут увидеть того, что происходит в горах у Тёмного Властелина. Поэтому я только что принял решение отправить вас двоих в Дор-Даэделот, чтобы вы скрытно и незаметно провели разведку в Железных горах и Ангбанде. Узнайте о численности орочьих армий и о планах в отношении эльфов. Даю вам на это полную свободу.
Поспешив обратно из зала, король снова распахнул дверь, так, как будто у него были ещё важные дела. И действительно, ему нужно было сделать многое, например, избавиться от курицы, что каким-то волшебным образом пробралась в его дворец.
"И что она здесь делает?- подумал сын Финголфина.- По её словам, она прибыла сюда как посланец Манвэ, но я думаю, что это всё происки Врага".
Когда владыка скрылся за ближайшим углом коридора, стражники до конца захлопнули дверь зала. Никто из них хотя не заметил ничего необычного.

@темы: чужое, Бессмертный Профессор, ролевой чердак, нолдор