Страницы войны – Весенние цветы
Цветок. Самый простой цветок. Цветок. Самый простой цветок. Казалось бы – ну что в нем может быть особенного? Из даже специально не выращивали – они сами собой росли по всему городу и вокруг него, обвиваясь вокруг резных колонн и цепляясь за неприметные глазу щели в гладких стенах домов. Вьюнок. Белый, с тонкими розовыми прожилками, воздушный бутон. Кажется – только легонько дунь на него – и полетит, полетит под самые крыши. Туда, ввысь, к свету и небу. И почти малиново темный, черный при неверном свете сумерек, с едва заметными золотисто желтыми полосками по сгибу. Он наоборот держался за стебель до последнего. Однако стоило сорвать белый, как и цветущий рядом темно-фиолетовый легко отделялся. Такие разные… и такие похожие по форме. Два цветка одного растения. Одного побега.
В этом дворе его было тоже предостаточно, но только за одним – тем, что вился по барельефу вверх, к почти всегда открытому окну на втором этаже ухаживали. Этот и поливали… и не давали внизу расти слишком близко к корням сорной траве. Его обходили даже частенько пробирающиеся во двор и сад грызуны.
Ты сидела подле него и старательно подрезала что-то растущее рядом, изредка проводя рукой по крепкому стволу - за много лет этот вьюн вытянулся и повзрослел – и не скажешь, что трава, а не дерево.
С той встречи в лесу прошло не так уж много времени – так казалось тебе. Ведь теперь… нет, ещё не надежда, но уже очень крепкое чувство, что рано или поздно всё изменится. И снова зазвенит почти заброшенный дом. И не будет из того окна, что обвивает этот плющ, струиться тонкий дымок одиноко сгорающей сигареты.
Отойти – ненадолго – взять кувшин с водой. И обернувшись увидеть две руки, осторожно, недоверчиво поглаживающие ствол. И летит-разбивается кувшин о камни двора, заставляя вздрогнуть и обернуться двоих.
Изменились. Потемнел. Погрустнел. Ты сжала на груди руки, не в силах поверить в сбывшееся. Первый шаг делают они. Такие же как прежде. Темно-сиреневый… Темно-рыжий, совсем как ты сама. И старший. Белый… Яркий, как весенний закат, обещающий новый солнечный день, как ты сама.
- Мы вернулись, мама.
- Вы – вернулись.
Он смотрит сверху, из окна на третьем этаже. И постепенно всё вокруг заполняется мелодией арфы. Но в ней не та тяжкая печаль, что отпугивала всех от побережья много лет. Тихий смех. Надежда. Свет.