Четвертый перепост. Но они милые)))

20.11.2013 в 04:08

Пишет  Teleri_00:

Еще милостей пост

19.11.2013 в 22:50

Пишет  naurtinniell:

Дивные нолдор
Я не могу эту красоту под кат, простите)))
Финвионы со старшими сыновьями.

19.11.2013 в 21:47

Пишет  nolofinve:

Розчулення пост

@темы: чужое, окололитературное, Первый Дом, Бессмертный Профессор, фанфикшен, дары фленты, трава у дома Феанора, нолдор

---

Вопли из "коммуналки"-3

Слив негатива

Гррр... определенно пора штамповать таблетки от жадности и некоторых поить поголовно. Откровенно бесит стремление некоторых пользоваться ситуацией и выжимать все до копейки. И собственная невозможность если не донести, то дать в рожу, чтоб дошло наконец, что ты не царь вселенной.

@темы: о себе, любимой, ТАКИЕ люди, это мой город

---

Утащенное

Очередной портрет Феанаро-Нерданэль. Ну нравится мне эта пара, что теперь поделать!

умиляться тут)

У того же автора неожиданно доставили сыновья Индис. И старшие феаноринги тоже весьма харАктерные.) ИМХО)
Утащено мною из днева  Teleri_00, конкретно отсюда: evermor-daydreamer.diary.ru/p193287739.htm

@темы: чужое, окололитературное, Первый Дом, Рускэ, дары фленты, трава у дома Феанора, нолдор

---

Ещё наблюдашки

Сегодня совершенно потрясающая луна. На человеческий взгляд идеально круглая. Достойное завершение достойного дня. Презентация к зачету за час? Командная игра для студентов за то же время? Могу, умею. практикую. А ещё я псих. И отберите у меня книжку.... да-вон ту, с темными эльфами и прекрасными орками!!

@темы: окололитературное, свое, о себе, любимой, фанфикшен, трава у дома Феанора, мир за окном, это мой город

---

Наблюдашки

Ещё одно подтверждение: грамотно составленный запрос в мироздание принесет больше плодов, чем бездумные попытки колотиться во все двери и стремление получить все вот-прям-щас.

@темы: о себе, любимой, внелитературное, заметки на полях журнала, мир за окном, это мой город

---

Квинтэссенция позитива

17.11.2013 в 21:25

Пишет  nolofinve:

Про лося...

17.11.2013 в 13:21

Пишет  Elletrin:

смотреть дальше

@темы: чужое, окололитературное, Бессмертный Профессор, дары фленты

---

Битвоплетение. И не только

Подумав я решила. Да. Что один из самых выстраданных моими головными тараканами текстов должен быть выложен именно сегодня. Своеобразный подарок тем ПЧ, кто сие ещё на Битве Пяти Воинств в прошлом году не читал.
Вдохновлялась давно прочитанным фанфиком "Танец Огня и Песни". Увы, ссылка потерялась и автора указать не могу(((((

Автор:  Гильнарэ
Беты:  Mormeril,  Ilwen
Название: Друзья
Размер: Миди (6 017 слов)
Жанры и категории: AU, ангст, смерть персонажа
Рейтинг: R
Персонажи: Келегорм, Финрод, Саурон, Куруфин, Берен, где-то на заднем плане Хуан и Лютиэнь.
Предупреждения: смерть персонажа, АУ, ООС
Примечание: АУшка... махровая и пушистая. С кучей ООС. Феаноринго- и финродофилам читать с осторожностью, ибо автор тапки все, конечно, поймает и ровными рядами расставит, возможно, даже приняв к сведению, но всё равно мимо ушей пропустит в итоге, поскольку это АУ, а, значит, место для выгуливания разнообразных "ИМХО" и видений.

Ещё один кактус имени Лэйтиан

Паршиво. Это было первое, что подумал феаноринг, придя в себя. Затея была идиотской с самого начала. Идиотской и безумной. Впрочем, безумие, по мнению большинства эльдар, было основной чертой рода Феанора. Вот и Нарготронд тоже так думал. Но почему-то на Совете прислушался не к доводам чести Финдарато, а к доводам разума феанариони. Хотя с разумными обоснованиями – это, скорее, к Курво, сам он, кажется, больше вещал о Клятве и «не стой на пути феанариони к Сильмариллам». И они ушли. Одиннадцать эльдар и смертный. На десятерых и адана ему было глубоко плевать. Но ОН был его другом. Тогда, в Амане. Пока не прозвучало на горящем пирсе Альквалондэ это роковое, ударившее в сердце «убийца», казалось, навсегда проложившее меж ними непреодолимую стену. Когда Второй и Третий Дома пришли в Эндорэ, пришли через Хэлкараксэ, он искал четверых, и был бесконечно счастлив, узнав, что они живы. Он был готов принять их ненависть, ему было плевать, главное – они живы. Они – это Айканаро, Ангарато, Арэдэль и Инголдо. Хотя с последним они практически не разговаривали. А после резких слов Карнистиро, общение почти прервалось и с близнецами. Единственной, кто не нарушил старого обета дружбы, была Ириссэ, Белая Дева. Но она погибла. Сколько раз он потом корил себя, что не убил этого проклятого недо-эльда, а позволил ему уйти…
После Браголлах он не надеялся ни на чью помощь. Они уходили в никуда. Химринг и Таргелион были в осаде, Дортонион и Маглоровы Врата пали, на Дориат рассчитывать было невозможно. Идти к Нарогу предложил Атаринке. Он не сопротивлялся. Искусный не знал о том «разговоре» в Гавани. Да, Третий предполагал, что благородный Артафиндэ даст приют им и их Верным, хоть и не собирался оставаться в потаенном городе дольше, чем требовалось для излечения раненых. Но по пути - игра Судьбы! - им встретились беженцы из Минас-Тирит. За ними шли орки и волколаки Саурона. И они обнажили мечи, защищая Третий Дом. Темные были вынуждены отступить, но сам он прихода в Нарготронд не видел – слишком много было ран. Это уже потом Красивый узнал, что провалялся без сознания почти месяц, а Куруфинвэ за это время чуть не поубивал целителей. С ним самим проблем было меньше, и он поправился быстрее. А для старшего феаноринга этот месяц был месяцем бреда и темных видений, изредка прогоняемых нездешним светом.
Когда он пришел в себя, первое что увидел, было лицо Финдарато. И он улыбнулся - так, как раньше, в светлом Амане, когда не было меж нолдор вражды и недоверия. Когда ему было плевать на мнение Верных, братьев, даже отца. Финдэ. Ответная улыбка. Светлая, чистая, такая же. Минутное ощущение, будто всё, что было – кошмарный сон, и они вновь сидят в охотничьем домике на границе лесов Оромэ. Тут в комнату влетел Куруфинвэ. Его счастливая ругань – и всё становится на прежние места. Пути назад нет. Улыбка феанариона гаснет. Ничего не вернуть, как бы ни хотелось. Не вернуть того доверия, понимания. Всё кончено. Кончилось тогда.
Медленно поправляясь, Охотник мучился присутствием кузена. Хотелось поговорить, наконец, нормально, от фэа к фэа, но не было сил вновь перебросить мостик через пропасть. Планы по переезду к старшему, в Химринг, откладывались. Всё изменилось в один день. Тьелкормо стоял возле одного из фонтанов и просто смотрел на воду.
– Скучаешь, брат?
Брат… забыть, вытравить из сердца, но невозможно, невозможно отказаться от возможности построить мост, разрушить стену.
– Да нет, просто задумался, Инголдо. Красиво у тебя тут.
Разговор продолжился, и Охотник поверил, что всё еще можно вернуть. Они вновь могут быть друзьями.
А потом пришел Смертный. И всё завертелось. Вновь повторяя Клятву, он смотрел не на адана, он смотрел в глаза Финдарато. И говорил не для нарготрондцев, для него. Не надо, Финдэ, не вставай на пути Клятвы. Откажись. Дай ему отряд, что угодно, но не уходи сам, не буди Проклятие Камней, не тревожь Проклятие Мандоса! Не послушался – ушел. А он не выдержал. Не выдержал нового воздвижения стены. Ушел следом. Ничего не объяснив брату. Лишь оставив письмо. Короткое - наверняка Курво обиделся. Его сопровождал только Хуан. Турко надеялся догнать отряд Финрода. Поговорить, убедить, а если не получится, остаться с ним. Не позволить разорвать дружбу. Наверное, то же чувство вело и Финдекано в Ангбанд, к Майтимо. Тогда он этого не понимал. Теперь понял.
Но нагнал он лишь отряд орков, устроивших засаду. Схватка была короткой. Келегорм не увидел, что стало с верным Хуаном - самого феаноринга огромный орк свалил ударом по голове.
И вот он здесь. Скорее всего – на Тол-ин-Гаурхот. Цепи не позволяют нормально шевелиться. Надежды на спасение нет. Скрывать, кто он – бесполезно. Нельо рассказывал, что Моргот заставил всех своих майар запомнить черты семерых сыновей Феанора. Ничего хорошего его не ждет. Кроме медленной мучительной смерти под пытками.
Туркафинвэ снова пошевелил руками. Цепи держали крепко. Дергай не дергай, слабее не станут.
Его все считали бешеным, горячим, безрассудным. Да он и был таким. Однако жизнь в Приграничье, на самом краю, учит многому. Третьего сына Феанаро она научила сдерживать свой нрав. Опираться не только на чувства и порывы, а на разум, расчет. Все его победы – результат баланса темперамента, расчета и таланта. Буйный нрав с годами подчинился дрессировке. Да, он дрессировал себя, как дикого зверя из лесов Эндорэ. И добился цели, хотя не показывал этого. Для окружающих он оставался всё тем же: самым красивым, самым вспыльчивым и несдержанным, но далеко не самым умным сыном Пламенного Духа. Скорее всего, Куруфин догадывался об этих переменах, одобрял, но не подавал виду. Возможно, кто-то из близких к ним Верных тоже что-то заметил, хоть и скрывал.
Он нарушил это хрупкое равновесие дважды. Первый раз – во время битвы за Аглон, когда холодный расчет подавил чутье. Они проиграли, вынуждены были отступить. Второй раз – сейчас - он поддался порыву, кинулся вслед за Инголдо – и попал в плен, из которого нет возврата.
Тьелкормо не знал, сколько прошло времени после его пленения, когда дверь открылась, и в камеру вошел черноволосый эльда, от которого так и веяло опасностью. Нолдо быстро догадался, кто перед ним. Саурон Жестокий, Гортхаур, правая рука Моргота. В своем любимом воплощенном облике. Эльф понимал - от него ждут ярости и оскорблений, но он чувствовал лишь равнодушие, сквозь которое пробивалась досада, что не смог, не успел объясниться с кузеном и другом, и вина - перед братом, за то, что сбежал. Впрочем, эта досада - только тронь - могла в любой момент вспыхнуть злостью и гневом.
Майа с интересом разглядывал пленника. Увиденное ему понравилось. Сыновья Феанаро были удивительно хорошим материалом для экспериментов. Однако о том, чтобы заполучить одного из них, можно было лишь мечтать. Семеро слишком крепко держались друг за друга и почти не повторяли ошибок с тех пор, как их старший побывал в гостях у Повелителя. И вдруг какому-то паршивому отряду полудиких орков удалось захватить в плен как раз одного из тех, на ком Волк очень хотел отыграться. Ученик Охотника, полководец Первого Дома.
– Надо же, мне доложили о простом остроухом охотнике с собакой, а обнаруживается, ни много ни мало – сын Феанора. Я долго ждал этой встречи, – майа насмешливо посмотрел на скованного эльфа.
– Не скажу, что рад ей, – разум кричал, что он должен быть бешеным, яростным, не показать, как много он знает, не дать врагу понять, что умеет управлять своими эмоциями, но броня безразличия была слишком крепка, и его хватало только на язвительность.
– Твое мнение меня не интересует. Пока, – Саурон резко, почти без замаха, ударил пленника по лицу. Не слишком больно, но очень унизительно.
Такого удара Тьелкормо не ждал, и потому он достиг своей цели. Заснувший было норов начал просыпаться, но пока – медленно. Яростный взгляд и относительно равнодушное:
– Только и умеешь, что бить пленных?
Какой-то он чересчур спокойный… Странно. Посмотрим, насколько хватит его спокойствия.

– Намного больше меня интересует Нарготронд, в котором скрылись вы с братом. Его местонахождение, укрепления... А затем можно будет поговорить и о крепости твоего старшего – Химринге, так вы его называете, кажется?
– Слишком много хочешь, Тху! – еще не выкрик, констатация факта. Безразличие начинает тускнеть, но сдавать позиции не собирается. Рассказывать что-либо врагу Туркафинвэ не был намерен. От вторжения в разум его скрывало аванирэ, так что вкупе с равнодушием это давало иллюзию защищенности.
Еще один удар, на этот раз действительно болезненный, под дых. Феаноринг, наверное, сложился бы пополам от боли, однако цепи этого не позволили. Он судорожно пытался вдохнуть…
– Все нолдор говорят одни и те же слова. Я дам тебе время подумать, - с этими словами майа вышел, оставляя пленника в одиночестве.
Решил повременить. Конечно, куда ему торопиться, если пленник в полной его власти. Никуда не денется из каменной тюрьмы. А Клятва не пустит в Мандос. Келегорм горько засмеялся. Вот так, гордый сын Феанаро. Вот он, твой конец, не в битве, с мечом в руке, не гибель героя. Медленное угасание узника – вот твой удел. Наказание за Альквалондэ и Лосгар.
Прошло еще какое-то время. Может, час, а может, день и не один. Время застыло. Пришли орки, открепили цепи от стены и куда-то поволокли. Впрочем, этот вопрос быстро разрешился. Пыточная камера. Вздернутые над головой руки. Стоять приходится почти на цыпочках. Треск разрываемой одежды и холодный голос Саурона:
– Ну что, не надумал мне отвечать?
– Разве ты сам не догадываешься?
– Нолдор глупы. Они цепляются за свои понятия о чести и долге, которые никому не нужны. Начинайте.
Свист кнута. Первый удар. Первая жгучая боль. Попытка сдержать крик, стон. Второй, третий, десятый, двенадцатый. Прокушенная губа. Привкус крови во рту. Двадцатый, тридцать пятый. Первый стон. Сороковой. Ноги начинают подкашиваться. Напрягаются руки, принимая тяжесть тела. Счет ударам потерян. Мир подергивается пеленой боли в спине и руках. Собственный стон. Сквозь полузабытье – усмешка Тху и прежний вопрос. Сквозь стон: «нет».
– Какой упрямый. Соль.
Сознание резко возвращается вместе с обжигающей болью. Крик уже не сдержать.
– В камеру его.
Тот же каменный мешок. Ноги не держат, руки почти потеряли чувствительность в тесных оковах. Грубые холодные камни вызывают новый всплеск боли в свежих ранах на спине. Наконец сознание тихо оставило его…

– Молчит?
– Пока молчит, Повелитель. Скоро заговорит.
– Феанариони глупы и упрямы. Вспомни их старшего.
– Тому и нечего было рассказывать.
– Где его захватили, на охоте?
– Вряд ли. Орки сказали, он мчался куда-то на север.
Да, надо бы выяснить, куда и зачем он несся… Не в Ангбанд же. Слишком сложный способ для самоубийства. Даже для феанариона…
– Выясни это. И продолжай расспросы про Нарготронд.
– Слушаюсь, мой Повелитель.

…Финрод смотрел в огонь. Была его стража, но это не мешало правителю Нарготронда, пусть и бывшему, уплывать мыслями далеко. Он смотрел на тихий костер, а видел бешеное пламя, пожирающее причал Лебяжьей Гавани. Они пришли поздно, бой уже был почти завершен, корабли телери отбиты. У первого же из них он нашел одного из своих друзей-корабелов – лежащим мертвым. Над ним стоял Тьелкормо, в его глазах бились ярость и боль. Кузен, лучший друг. Так быстро перешедший в разряд бывших. На его мече была кровь. Чужая кровь, кровь эльдар. Тогда, прижимая к себе погибшего Эалиндо, он был в полной прострации. Тогда у него и вырвалось это роковое «убийца». Даже спустя годы это воспоминание вызывало боль. Сначала это была боль потери Эалиндо и остальных друзей и знакомых из числа ни в чем не повинных телери. А потом.… Уже позже, в Хэлкараксе, он вновь и вновь вспоминал эту сцену. Вспоминал, как погасло что-то в глазах Тьелко после этого слова, как ледяной холод затопил боль, заглушил в них ярость. Ни возмущения, ни удивления, ни протеста. Третий феаноринг просто развернулся и ушел в темноту к братьям. Тьелкормо осознавал, что они натворили в Гавани. Ужас и раскаяние – вот что еще было в его глазах. Туркафинвэ был открыт для него, открыт для брата, для друга. И не смог простить, принять его слов. Роковых, окончательных. Сжегших все связывавшие их нити. Он сам оттолкнул Турко тогда. Финрод не мог простить себе этого. Не мог простить своего непонимания. После встречи Домов и воссоединения нолдор они не разговаривали. А когда он строил Нарготронд, феаноринги, жившие в Аглоне, вдруг прислали помощь. Просто так. Все пришедшие Верные носили знак Келегорма и ушли, не попросив ничего взамен. Просто испарились. Вот тогда он начал понимать, что же произошло меж ними.
Хотелось поговорить, объясниться, но не было сил не то что приехать в гости в Аглон, а даже письмо написать. И когда после Браголлах прибыл отряд Артаресто, прикрываемый поредевшей дружиной Первого Дома, когда сам еле живой Атаринке просил приюта и помощи для своих Верных, раненого сына и чуть дышащего Тьелкормо, - тогда Инголдо понял, глядя на бледное лицо брата, чем тот был для него даже в ссоре. Он сам помогал целителям выхаживать Турко. Тот пришел в себя, и это его тихое, непривычно доверчивое для земель Эндорэ «Финдэ» дало понять, поверить, что примирение возможно. Артафиндэ придумывал различные предлоги, чтобы феаноринги задержались в потаенном городе подольше. Они вновь тянулись друг к другу сквозь пропасть. Но его позвала Клятва, не менее весомая, чем та, что была дана на вершине Туны. Берен, Лютиэнь и Сильмарилл. Финрод понимал, какой будет реакция принцев Первого Дома. И видел, как радостно жители города ухватились за доводы Куруфина. Они не хотели следовать за правителем, не хотели воевать. Он пошел за своей клятвой, бросил всё, зная, что идет наперекор чужой. Тот странный, отчаянный огонь в глазах Келегорма, противоречащий его словам… Что он хотел сказать ему, Инголдо не понял. Давно прошли те времена, когда им было достаточно взгляда, а восстановить то единство не получилось…
– Идите спать, государь. Моя очередь.
– Я больше не государь, Берен, я уже говорил тебе.
Хорошо, что город остался в надежных руках. Келегорм с Куруфином, конечно, бешеные, но правители хорошие. И с Ородретом поладят. С теми, кто был его подданными, всё будет в порядке. Будет, не может не быть…

…Сколько прошло времени, Тьелкормо не знал. Когда он пришел в сознание, спина болела немилосердно, а рук он просто не чувствовал. Оперся на ноги, снимая напряжение с рук. Изменение положения отозвалась вспышкой боли в спине, а руки… Эру, кажется, он сейчас снова потеряет сознание. И тут вдруг скрип двери, орки вновь снимают цепи с крюка в стене, кровь, пульсируя в руках, вызывает такую боль, что феаноринг падает со вскриком. Твари смеются, тащат по коридору - снова в пыточную. Он старается не тревожить рубцы от кнута, но кто-то из конвоиров жестким пинком под ребра опрокидывает его на спину. Всё, что успело затянуться, закрыться коркой, растревожено вновь. Как больно…
На этот раз его не подвешивают за руки – привязывают к какому-то столу. Снова появляется Саурон.
– Хорошо выглядишь, феаноринг, – с жестокой усмешкой, – тебе явно идет на пользу пребывание в наших темницах. Не надумал еще ответить на мой вопрос?
– Провались в бездну, исчадие Тьмы!
– Ну уж нет - ведь вопросов у меня появилось еще больше. Куда ты направлялся, феанарион? Или это тайна почище расположения Нарготронда?
– Не твое дело, Тху!
– Глупо. Всё равно скажешь. Не сегодня, так завтра, зачем тебе лишние страдания? Куда и зачем ты ехал?
– Куда надо было, туда и ехал!
– Именно что было. Теперь ведь это уже не имеет значения - для тебя. Мне повторить вопрос? Молчишь? Что ж…
Двое орков берут с жаровни железные прутья с раскаленными добела концами и медленно – так, чтоб рассмотрел, - подходят к пленнику.
Саурон вкрадчив:
– Ты ведь не любишь металл, Туркафинвэ. Ты не стал кузнецом, как твой отец и братья. Ты боишься его. Меч – оружие, не дикий металл. Еще есть время остановить всё, разве это такая тайна, ради которой стоит страдать?
Тьелко молчит. Даже зная, что боль будет, и сильная. Но ТАКОГО он не ждал. Орки прижимают прутья к его плечам и медленно ведут их вниз по груди. Невозможно сдержать крик боли.
– Всё еще можно остановить.
Сознание пытается скрыться. Ледяная вода на голову.
– Отвечай.
Теперь то же самое, но снизу вверх.
– Зачем тебе эта мука? Зачем ты ехал сюда?
Неужели это его голос, срывающийся, прерывистый крик?
– Я… искал…
– Кого и что ты искал?
Теперь металл приближается к рукам. От боли отказывают все чувства. Оглушает собственный крик.
– Что ты искал?
Ладони… пальцы… шея… Голос срывается, уже не крик – хрип.
На самом краю сознания раздается:
– Оттащите эту падаль обратно. А ты думай, феаноринг, думай. Это еще только начало, а твои ответы меня совсем не устраивают.
Коридоры, боль в спине, кажется, что кожи на ней не осталось вовсе. Свежие ожоги. Даже простое движение воздуха вызывает новый виток мучений. Твари, посовещавшись, закрепляют цепи выше - теперь ноги не касаются пола. Боль – единственное оставшееся ощущение. Даже сознание потерять не получается.
…Прошел еще одни день. А может и не один. Иглы под ногти. Кнут. Снова раскаленный металл. Дыба. Снова кнут. Темный явно намерен выбить из него сведения. Однако легендарное упрямство Первого Дома еще не позволяет сдаться. На насмешки и оскорбления не осталось сил. Но зато ничего кроме того, что вырвали металлом в первый раз, Саурон не узнал.
– Что же с тобой делать… Говорить ты не хочешь. Как заложник – бесполезен. Ведь ваш старший ненавидит вас всех, хоть и скрывает это. Вы ведь отказались от него. Обрекли на пытки Ангбанда. Теперь, познав их малую часть, ты понимаешь, почему он не рвется общаться с теми, кого по праву крови вынужден называть братьями? Может, всё же послать ему письмо… Доставить удовольствие от того, что ты разделяешь его былые мучения... Что ты там шепчешь?
– Я не верю тебе! – на большее сил не хватает, голос сорван, получается лишь невнятный хриплый шепот.
– А зря. Зачем тебе эта бравада, если ты и сам знаешь, что никто не придет за тобой? Толку от тебя никакого, хоть в качестве развлечения для слуг пригодишься. Забирайте.
Орочий барак. Сколько же вас… Двое держат – трое бьют. Смена. Еще одна, и еще. Открылись все раны, что смогли затянуться. Повалили на пол. Нет сил сопротивляться. Забьют ведь насмерть. А может это к лучшему?
– Ну что, дышит еще остроухий?
– Дышит.
– Живучий. Господин приказал, если еще жив – на место.
Снова камера. И совершенно неуместное веселье от сравнения: повесили, как мокрую, грязную тряпку. Хотя вряд ли он сейчас от этой самой тряпки сильно отличается… И снова беспамятство.

…Идея притвориться орками была хорошей. А вот убить всех орков из попавшегося отряда, не расспросив, - более чем опрометчивой. В итоге в глазах стражей Тол-ин-Гаурхот их группа всё-таки выглядела подозрительно. Можно обмануть орков-караульных, но нельзя скрыться от взгляда майа. Он ведь разгадал их сразу. Но еще играл, заставляя повторять рассказ о выдуманном задании, ждал ошибки. И они допустили ее. Финдарато начал поединок Песни, не мог не попытаться победить. Но горечь Альквалондэ навсегда въелась в память нолдор, даже не участвовавших в сражении. И вот результат их похода – подвалы ранее принадлежавшей ему же крепости и леденящий холод оков.
– Это всё из-за меня, государь…
– Молчи, адан, не стоит давать Тху ни единой возможности узнать о нас что-либо.
– Тогда молчите все. Или находите другие темы для разговора. Просто чтобы не сойти с ума здесь.

…Бред. Пленение братьев, подчинение воли, разгром нолдор, сожжение Белерианда, пытки, гибель отца, бой с балрогами, огненная боль, вулкан, Альквалондэ, смерть от руки Ольвэ, цепи Ангбанда. Братья, что он с вами сделал? Отпусти их, слышишь! Убей меня, если хочешь, но отпусти их! Лихорадка. Ну, теперь полный комплект, сколько он еще протянет, интересно? Шум в коридоре… Неужели снова за ним?
Тьелко боялся, что не выдержит. Он уже откровенно плохо контролировал себя. Еще пара таких дней - или сколько он уже здесь? - и он сломается.… Нет, рядом… Звон цепей, ругань орков… Новые пленники… Государь? Какой знакомый голос! Нет, это невозможно, это всё бред. Как и все видения до этого…

…Нахал! Самонадеянный нолдо! Светлый и чистый Третий Дом! Ну конечно же, все вы несете Проклятие Намо. Победить в песенном поединке Айну. Невероятно, на что он надеялся? Глупец. Потомок Финвэ, не иначе. Нет, Верный Дома Арафинвэ в Эндорэ не смотрел бы на эти стены с таким узнаванием, с такой тоской, будто сам их строил. А кто из них остался-то? Первый и второй. Финдарато и Артаресто. Финрод и Ородрет. Мыслитель и книгочей. Помню второго при штурме крепости. Очень чувствительный малыш. И глупый. Разве можно противостоять мне? И это обращение адана – Государь. Финрод Фелагунд. Ном, их живое божество. Ценная добыча для Учителя. А уж вкупе с полудохлым упрямым феанорингом – просто сказка. Однако не может ведь появление сразу двух особ королевского дома нолдор быть случайным и никак не связанным между собой… Уж не Фелагунда ли искал ученик Охотника? Отчего же тогда первый бросил свой город? Надо выяснить цель их похода… Тано можно обрадовать сведениями о поимке феаноринга. А про арфинга лучше пока промолчать.

Орки пришли примерно через сутки после их пленения. И сразу, не раздумывая, схватили Финдарато.
– Ну что, король, тебе положены отдельные апартаменты, и твоей аудиенции просит сам Повелитель острова, – гнусный смех заполнил камеру.
– Оставьте его в покое, твари! – Берен рванулся в цепях, но тщетно...

…Пыточная камера. Кровь на полу и на цепях. Нужно найти в себе твердость, утвердить ту веру, что поколебалась в поединке…
– Ну что, Фелагунд, выдал тебя твой дружок смертный? И зачем ты его с собой потащил? Или это он тебя? Ваш Третий Дом вечно нянчился с последышами Единого. Зачем они вам? Как игрушки? Но ведь вы, эльдар, гораздо забавнее. Взять хотя бы вашу борьбу за власть. Или бегство от власти. Ты не представляешь, как нам приятно было наблюдать всю возню с короной после смерти Финголфина. Да и твое бегство из Нарготронда.… На кого ты оставил свой город, Инголдо? На своего бестолкового братца?
Узнал. Ах, Берен, Берен, зачем был нужен этот разговор? Надо найти способ спасти его, скрыть цель похода…
– Чего ради только, ответь мне? Что стало выше твоего долга как сюзерена, Лорда? Зачем и куда вы шли? Молчишь? Еще один упрямец. Показать тебе, что бывает здесь с теми, кто отказывает мне в разговоре? Эй, притащите этого, если он еще жив!
…Кого? Кто еще? Но ведь его забрали первым! Или нет?

…А вот теперь пришли и за ним. Келегорм содрогнулся, представив повторение последних дней. Почему он еще жив? Или это Клятва держит его? На этот раз орки не пытались его избить. Просто тащили. То же место. Но вот среди лиц пополнение. Нет сил даже приподнять голову, он просто висит в руках держащих его орков. Смотреть приходится сквозь упавшие на глаза волосы. НЕТ! Эру, НЕТ! Только не это! Золотые волосы, чистый взгляд серо-голубых глаз. Это не кошмар, это реальность. Валар, за что же ЕГО?

…Через какое-то время орки втащили еще одного пленника. Сердце сжалось. Что с ним сделали, как его довели до такого состояния? И нас ждет то же самое… Похоже, он совсем обессилел. Голова безвольно свисает, спутанные, в крови, волосы закрывают лицо. Кто же ты, родич?
– Вот, посмотри на нашего нового гостя. Не его ли ты искал случайно, а? – рука Саурона жестко вцепляется в волосы пленника, резко вздергивая тому голову.
Разбитое, опухшее, но узнаваемое лицо. Зрачки расширяются, не удается сдержать пораженный вскрик. Как, когда ты попал в плен, брат мой, друг мой? И как ножом по сердцу тот же отчаянный взгляд, тогда, в тронном зале, кричавший: «Не уходи, остановись!». Только сейчас, увидев в тех же глазах страдание и боль узнавания, Инголдо расшифровал этот призыв. Понимание снова опоздало. Не власти хотели феаноринги. Хотели остановить, знали, что пути назад для него не будет. Почему я снова не понял тебя, брат мой? Не услышал. Не позволил снова стать друзьями.… Почему снова оттолкнул?
– Я повторяю свой вопрос, обращенный к вам обоим: куда и зачем вы шли? Кого ты искал, феаноринг? Его?
Резкий удар в подбородок. В сотый раз разбитая губа. Смысла скрывать что-либо уже нет. Обреченность. Нет пути назад. Безнадежность. Вам никогда не стать друзьями вновь. Безразличие к собственной судьбе.
– Да, – хриплый полушепот.

Что же сделали с тобою, Тьелко? Чем погасили так красивший тебя внутренний огонь? От чего твой голос стал страшнее орочьего? Откуда в глазах твоих безразличие к себе? Что сломало тебя, брат мой?
– Молодец. Давно бы так. А ты, Финдарато, не ответишь на мой вопрос? Нет? Что ж, может твой кузен сделает тебя сговорчивее?
Снова цепи. Привычная боль дыбы и кнут.

Но теперь мне есть ради чего бороться. Не отступай, Артафиндэ, слышишь! Храни свою тайну! Мне уже всё равно. Я не жилец, а ты еще можешь выйти отсюда, завершить то, что начал. Главное, помни - если всё же добудете Сильмарилл, отдайте его братьям. Сам знаешь, почему!

Турко… Лучше бы на твоем месте был я. Ты пошел за мной, зачем? Ведь знаю, чувствую, что не ради убийства. Память. «Убийца…» Окончательные слова, необратимые. И боль потери. «Значит, я не нужен тебе? Зачем тебе в друзьях тот, кто убивал твоих родичей? Кто предал вас всех, сжигая вместе с отцом корабли в Лосгаре? Ты прав, я недостоин. Но можно же было это сказать и по-другому? Во имя всего, что было, и всего, что не сбылось? Во имя танца Огня и Песни? Во имя былой дружбы?» Вот что означала боль в твоих глазах, когда мы встретились после Вздыбленных Льдов. Зачем, зачем все это, Тьелко?

– Я смотрю, ты не понимаешь, что он испытывает. Ну-ка поменяйте их местами!
Нет, не надо! Не надо! Только не его!!!
Орков дважды просить не нужно. Первый удар. Второй, третий. Срывающийся шепот:
– Прекрати!
– Что-что? Гордый сын Феанора просит о чем-то слугу Тьмы?
– Прекрати! Чего ты хочешь от меня?
– Хмм… Вообще-то, не от тебя – от него. А он молчит. С тобой мне потребовалось больше недели, чтобы выяснить простую вещь. Думаю, твой кузен от тебя не слишком отличается.

Неделя? Брат…

– Не трогай… его. Я… все расскажу. Я знаю… зачем он… уходил.
– Вот как? Я слушаю, сын Феанора.
– Они… идут в Дор… Дортонион. В руках… твоих слуг – любимая адана… отцу которого… Инголдо… поклялся оказать… любую помощь.
– Что? В таком случае, либо они оба – глупцы, либо ты лжешь. Но это легко проверить. Ведь ты, благородный Финрод, никогда не лжешь, так ведь? Вот и подтверди его слова.

Зачем эта ложь, Турко? Зачем этот бег по краю?

Догадайся же, я специально сказал о клятве, ты ведь подтвердишь лишь последнюю фразу, не отступишь от своих принципов, не солжешь…

– Повторяю вопрос: то, что сказал твой брат – правда?
– Да.
– Прекрасно. Отлично сыграно, феаноринг. Ты славно послужил мне. Ах да, мне тут пришел ответ на мое письмо к твоему рыжему брату. Хочешь полюбоваться?
Откуда-то из глубин своего одеяния майа достал свиток с печатью Первого дома и развернул перед пленником. Невозможно не узнать почерк. Келегорм побледнел. Пути назад не было. А он его и не хотел. Саурон повернул пергамент, позволяя и второму узнику прочесть: «У меня нет брата, носящего имя Туркафинвэ Тьелкормо. Носивший его эльда умер вскоре после Лосгара. Нельяфинвэ Майтимо Феанарион, глава Первого Дома».
– Турко, не верь! Это обман! Майтимо не мог… – резкий удар в лицо прерывает фразу.
– А тебе, арфинг, слова никто не давал. И уж тем более не благородному тебе судить дом Феанора. Это письмо подлинное. Однако что-то мне не верится, что ты сказал правду, феаноринг…
– Это… правда.
Вновь жесткая хватка в волосах. Ледяной пронизывающий взгляд майа, кажется, вынимает душу. Нет, Враг, не дождешься, я не сниму аванирэ. Пускай мне наплевать на себя, но того, кто был моим другом… Своего брата я не выдам, не надейся.
– Ты солгал, – утверждение.
– Нет, – хрипло.
– Проверим? Наказание за ложь – кнут. Начинайте. А ты смотри, смотри, Финдарато. И знай, как только ты скажешь правду, я отпущу его, – жестокая усмешка. – Если он еще будет жив.
Обжигающая боль. Ощущение, словно кнут достает уже до хребта, до костей. Молчи, Инголдо, молчи. Ты не можешь лгать, я знаю… Но тогда не пытайся меня спасти. Для меня уже не будет жизни за пределами крепости… Я погас, сломан. Прости меня.
– Я… говорю… правду…. Её… ведут в Ангбанд… Смертный… Берен… сын Барахира…
– Берен.… Вот, значит, как. Картина проясняется. Всё молчишь, арфинг? Но, по сути, ты мне больше здесь и не нужен. Он расскажет всё за тебя. Он ведь говорит правду?

Что ты творишь, Тьелко? Зачем? Почему ты говоришь? Зачем лжешь ему? Ты строишь фразы так, чтобы я мог подтвердить только правду. Зачем тебе ЭТО?

– Да, – тихое, шелестящее, едва слышное.
– Вот и отлично. Этого обратно в камеру. А с этим мы продолжим беседу. Твое любимое железо, феанарион. Может, вместе с кнутом оно даст лучший результат?..
Орки волокут обратно, а я до последнего пытаюсь поймать твой взгляд, Турко. Но он пуст, ты не видишь ничего. Зачем ты отдал себя на муку за тех, кто посягнул на Сильмариллы, на Камни, что для тебя и твоих братьев важнее и ценнее жизни? Своей и чужой. За тех, кого вы с братьями клялись преследовать до последнего вздоха? Я вновь слышу то, что раньше было криком, а теперь стало хрипом и стоном. Я не могу остановить тебя. Это значит рассказать всё, предать Берена. Или солгать и предать себя. Меня возвращают в камеру. Мыслями я с тобой и чувствую твою боль, но не могу ее облегчить…

– Что они сделали с тобой, государь? Отчего в глазах твоих слезы? Почему ты не отвечаешь нам?
Верные. Берен. Как я могу объяснить вам то, что сам не понимаю? Или то, что уже понял, но боюсь признать?
Сколько прошло времени? Каждый из нас побывал на допросе, на пытке. И вопросы сходят на нет.
– Вот почему ты молчишь, государь.
– Он всё еще… там?
– Да. Нас просили подтверждать его слова.
– Он говорит о Дортонионе?
– Да.
– Зачем ему это, если он был против нашего похода? Если он поднял Нарготронд против тебя?
Как найти ответ на этот вопрос, если сам хочешь знать ответ? Вот только хочешь ли?

– Итак, это всё?
– Всё.
– Надо же, ты так скрывал цель своего путешествия, но стоило пригрозить твоему брату - при том, что власть в его городе, по словам его Верных, была для тебя столь желанна, - как ты рассказал всё. Вы, феанарионы, сумасшедшие. И что теперь с тобой делать? Повелителю ты не нужен. Мне - тем более. Как заложник – бесполезен.
– Так убей меня, – равнодушное.
– Слишком просто. Еще проще, чем с арфингом. Знаешь, что его теперь ждет? Я медленно, по одному убью его отряд, а сам он отправится в Ангбанд.
Слабое шевеление. Протест? Согласие? Непроизвольное движение?
– От него пользы больше, чем от тебя. Молчишь? Все равно? Хмм, хороший результат. Мне удалось сломать нолдо-феаноринга. Прекрасно. Тогда – последний штрих.

Круг завершен. Что ждет нас всех? Безысходность. Что будет дальше? Топот орков, скрип двери. Кто следующий? Нет. Брат мой, ты еще жив! Они приковывают тебя прямо напротив меня и уходят. Ты не реагируешь ни на что. На тебе кровь. Много крови, совсем как тогда. Но теперь эта кровь – твоя.
– Турко!
– Лорд Келегорм!
– Что же вы им сказали, принц?
Тихо, почти неслышно, безразлично:
– Ваш путь лежал на север Дортониона. Вы хотите спасти любимую адана. Не можете идти мимо Дориата, ее забрали рабыней в Ангбанд, вы хотели перехватить конвой. Разве всё не так, сын Барахира?
Слабая усмешка кривит губы.
– Так, сын Феанора.
– Ну вот видишь.
Ты медленно поднимаешь голову, и вздох ужаса проносится по камере. Тебя ослепили.
– Зачем ты пошел за мной?
– Во имя танца Огня и Песни.
Силы оставляют тебя, и ты безвольно повисаешь на цепях. А ночью приходит волколак, и нас становится на одного меньше. Вот какая судьба нам суждена. Еще один день, и всё повторяется. А ты больше не говоришь. Я не верю, что ты сломлен, мой гордый брат. Не верю, что Тху смог погасить тебя. Не хочу верить. Но мои глаза говорят обратное. Нас всё меньше. Я должен спасти Берена. Любовь эллет и адана должна сбыться.

– Вот мы и остались вдвоем, государь Финрод. Похоже, теперь моя очередь.
Ты говоришь правду, адан. Сегодня волк придет за тобой, ты не нужен Саурону, в отличие от Финдарато. Меня же он оставит напоследок. Но я слишком хорошо знаю Инголдо. Он не позволит тебе умереть, даже ценой собственной жизни, а этого уже не могу допустить я.
Я знаю, Финдэ, ты обижаешься, что я молчу, боишься, что я почти неподвижен. А мне нужна была передышка. Я ошибался – мой огонь не погас, он уснул. Пускай мое хроа истерзано и обессилено, моего фэа хватит на еще одну вспышку, даже если она будет последней. Ученику Охотника не надо видеть волка, мне достаточно слышать его, что бы победить.

Горящие глаза в темноте. Вот и настал мой час.
– Прощай, Берен.
– Прощай, государь.
Что это? Откуда это хриплое рычание? Турко?! Что ты делаешь? Зверь остановился в нерешительности. Снова рык. Срывающиеся звуки. Что ты пытаешься сказать ему? И он отвечает тебе! Вновь та же фраза. Рык волка становится угрожающим, а ты всё повторяешь и повторяешь что-то.
Прыжок. Тьелко, нет! Со звоном лопаются цепи на твоих руках, челюсти волка смыкаются на тебе. Клубок катится по полу. Мне страшно, тебя нельзя различить в нем. Мохнатая тень отлетает к стене и замирает, ударившись об нее. Я вспоминаю - там, на стене был шип. Тварь напоролась на него, она мертва! Я перевожу взгляд.
– Турко!
Это крик отчаяния. Ты ранен брат. И ранен смертельно, а я не могу даже дотянуться, чтобы хоть как-то помочь.
– Лорд Келегорм, что вы сделали? Что эта тварь сделала с вами?
Твой голос срывается, ты тяжело дышишь, из рваных ран вместе с кровью уходит и твоя жизнь.
– Всё… будет, как распорядилась Судьба. Нити сплетены. Я ухожу, Финдэ. Мне пора. Не возражай.
– Тьелко…
– Не надо, лучше… Помнишь наш танец? А тот день, на вершине одной из гор хребта Пелори? Тогда ты создал песню. Сиял золотой свет Лаурелина. Спой ее для меня. Еще раз. Пожалуйста.
Из моих глаз текут слезы. Зачем ты отсрочил наш конец своей жизнью? Нам ведь не выбраться. Ты еще во что-то веришь… Ты просишь, а я не могу тебе отказать. Мой голос вспарывает тишину подземелья. И пред глазами вместо сырой темницы встает Аман.
Как же я ошибался в тебе, брат мой…
Прости, мы так и не поговорили с тобой, брат…
Песня летит, поднимаясь над ночью, вопреки Тьме острова.
Прости, я не смею назвать тебя другом… Но ты будешь жить, ты завершишь то, что начал, Финдэ…
Прости меня, я не понял тебя… Прости, что оттолкнул… Ведь можно же было всё вернуть…
Ничего нельзя вернуть… История повторяется, но ничто не становится, как прежде… Прощай.
Прощай.
Песня взлетает на самую вершину, на миг замирает и заканчивается. Я плачу. Мне больно, что всё так… А ты вдруг улыбаешься. Светло, чисто, открыто. Я даже не могу вспомнить, когда последний раз видел у тебя ТАКУЮ улыбку. Твой голос ясен и силен:
– Помнишь наш спор, что сильнее Огонь или Песня? Так вот, никто не первый. Выше всех – Любовь. Она сильнее. Она победит, ибо она и Огонь, и Песня. Помни это, Финдэ. Помни.
Последний вздох. Твое тело замирает на миг и расслабляется. Чтобы через секунду вспыхнуть ослепляющим пламенем. А когда наши глаза вновь привыкли к сумраку темницы, то увидели лишь…
– Пепел?
Горе душит меня. Едва нахожу силы ответить Берену.
– Так же, как его отец. Они несли в себе частицу Огненного Духа, что забирает их после смерти.
– Пока он висел тут, я думал, он уже мертв. А когда бросился на волка, мне показалось, он стал языком пламени. Слава павшему воину.
Мой шепот звучит в унисон.
– Слава павшему другу.
Мы замолкаем, но на острове уже нет тишины. Мы слышим шум борьбы, крики орков, но они быстро затихают.
– Что это, государь мой? Мне кажется или это звон мечей?! Крепость штурмуют!
А мне всё еще не верится. По коридору прокатываются тяжелые шаги, слышится лай. Замок на двери слетает. В дверях появляется… Куруфин! А за ним Хуан и Лютиэнь!
– Mel!
– Любимая!
– Где?..
Атаринке сам замечает пепел. Его лицо бледнеет, и он падает перед тем, что осталось от Тьелко, на колени.
– Нет! Нет!
Лютиэнь обнимает Берена. Вот появляются Верные Первого Дома и сбивают оковы, а Курво так и стоит на коленях, только плечи вздрагивают от рыданий. Ему не нужно ничего объяснять, он всё понимает сам. А я радуюсь, что он не видел того, что Саурон успел сделать с тобой, брат мой.
…Потом была суета. Много нужной и не нужной суеты. Мы выясняем, как Лютиэнь попала в Нарготронд, как там объявился Хуан, как собирали отряд после вещего сна принцессы Дориата. Как она сошлась в песенном поединке с Тху, пока дружинники Куруфина и Келегорма сражались с орками и волками. Ты не дождался спасения совсем немного, друг мой…
Вечером была твоя тризна. Твой пепел покоится на вершине острова. Как ни старался, я не смог разобрать, что же Куруфинвэ выбил тенгваром на камне, что стал твоей могильной плитой.
– Расскажи мне, как он погиб.
Я рассказываю, а внутри нарастает чувство, что так не должно быть. Не верится, что ты ушел. Кажется, что ты выступишь сейчас из темноты, такой же легкий и веселый, как прежде. Но это просто игра теней. Что потерял мир? Чем он стал без твоей бесшабашной улыбки? Всё не так.
– Ты собирался сделать то же, что сделал Турко. А он не мог этого допустить. Ты был для него больше, чем братом. Неужели не видел? Для нас обоих.
Искусный смотрит мне в глаза и снимает аванирэ. А для меня открывается целый мир. Истинный мир феанариони, а не та маска, что они вынуждены носить уже почти полтысячелетия. Даже я, что так гордился своей проницательностью, не понимал, не видел и половины того, что есть на самом деле. Я совсем не знал тебя, брат мой. Как же так? Теперь я понимаю – ты не мог иначе. А мне теперь жить за двоих. Так же, как и Куруфинвэ. Я знаю, мы продолжим наш путь на Ангбанд. Путь за Сильмариллом. Но теперь нам действительно нельзя отступить. Ни на шаг. И мы сделаем это во имя несостоявшейся любви Аэгнора и Андрет. Во имя тех Верных, что пошли за мной. Мы сделаем это ради тебя, Туркафинвэ Тьелкормо, сын Феанаро. Я сделаю это. Во имя нашей дружбы.

@темы: Битва, Первый Дом, свое, Бессмертный Профессор, фанфикшен, трава у дома Феанора, литературное, нолдор

---

Битвоплетение

А сие было написано довольно давно. И отшлифовано к прошлой БПВ. Набрало и тапков и плюсов. Пусть будет.)

Автор:  Гильнарэ
Беты:  Mormeril,  Ilwen
Название: Звезда для пепла
Размер: миди (4 797 слов)
Жанры и категории: AU, местами юмор
Рейтинг: G
Персонажи: Келегорм, Куруфин, Лютиэнь, НЖП, Финрод, Тингол, Мелиан, Саурон и Берен.
Примечание: Возможен OOC. Не хотите кактус на тему Лэйтиан - не читайте.

К чему приводит непоседливый характер...

Гильрис поправила стрелу на тетиве и вновь уставилась на равнину. Естественно, никого она там не обнаружила. По совершенно непонятной причине последнее время её перестали отправлять на саму границу. Хотя и граница у Нарготронда – смех один. Особенно после Аглона. Там было тяжело - и не раз, и не два у синдэ возникало желание плюнуть на маскировку и разогнать отряд-другой орков чарами. Но она этого не сделала. Потому что это означало разрушить всю тщательно выстроенную игру. Испортить вполне убедительную легенду.
Когда она сбегала из родного Дориата туда, на северо-запад, стремясь увидеть неизвестных родичей, прибывших из Амана Благословенного, она слабо представляла себе, чем всё может закончиться. Конечно, девушку до глубины души поразила весть о Резне в Альквалондэ, но почему-то даже это не остановило её. Как она сама себе это объясняла: её вела сама судьба.
И привела. На внутренний круг охраны главного города нольдор Третьего Дома. Нет, ничего против арфингов она не имела. Они вызывали у неё искреннюю симпатию. Но она была Верной Первого Дома. Одной из лучших. Так почему же её вновь и вновь посылают в этот раугов дозор у вторых врат?! Что она сделала не так? В Химладе она была на самом краю, пользовалась безграничным доверием своих Лордов. Своего любимого.
Как она хотела стереть с его лица боль потери, горечь поражения, как хотела рассказать о своих чувствах…! Но. Было одно «но». Кто она и кто он? Князь калаквенди, из того рода, что пролил кровь родичей синдар, и она… простая синдэ-лучница. Настоящий воин. По его словам. Им не просто ничего не светит вместе. Это просто нарушение всего, что только возможно. Даже если вдруг и всплывет вся правда о… Да и не важно. После побега родители наверняка её прокляли. Особенно когда узнали, куда сбежала любимая дочь. И чем сейчас занимается.
Ну вот, снова отвлеклась. Вместо того, чтобы бдительно стеречь внутреннюю границу, она вновь думает о чём попало. Но это назначение раздражало Гильрис безмерно. Даже больше чем необходимость постоянно отводить всем глаза. Но раньше, на переднем крае, у неё был шанс как-то выделиться, стать ещё более заметной, попасть в ближний круг Лордов, быть ближе… И ведь ей это почти удалось! А потом это дурацкое назначение. Вне городских стен. За несколько лиг до настоящей границы.
Ненавижу…
Знакомый эльф из арфингов сменил Гильрис, и девушка привычно направилась проверять остальные посты. Чтобы хоть чем-то заняться. И не думать о прошлом и настоящем. Не думать о нём. И вообще не думать.
— Привет, Иуллит! У нас всё спокойно. У тебя как?
— У меня тоже.
Незаметно синдэ добралась до башни стражей. Немного рассеянно ответив на рутинные вопросы, девушка устроилась в углу с чашкой квениласа. Иуллит, Тлеющий Пепел. Надо же было ей выбрать именно такое имя. А как всё было просто вначале. Забавная вышла ситуация…

…Эльдэ притаилась на краю леса, наблюдая за лагерем нольдор. Они были совсем другие, непохожие на синдар. Даже язык немного другой, но понять можно. Только вот почему у них два лагеря? Они, словно враги, разошлись по разным берегам озера, не стремясь общаться. Странно как-то. Разве можно так относиться к родичам?
— Здравствуй! Ты чего здесь прячешься? Как тебя зовут?
Синдэ резко развернулась и, не удержав равновесие, упала. Неожиданно возникший за её спиной нольдо рассмеялся и подал ей руку.
— Прости, если напугал. Так кто ты, милое создание?
— Иуллит.
Слово вырвалось раньше, чем девушка успела осознать его.
— Иуллит? Красивое имя. К сожалению, я ещё плохо понимаю ваш язык. Может, переведешь?
— Это… это тлеющий пепел.
— Тлеющий пепел? Странно, не сказал бы, что оно тебе подходит.
Синдэ смутилась. Вот как теперь объяснить, что это прозвание, скорее, подходит ему самому? Она просто взглянула в Его глаза, и именно это определение для поразившего её цвета вдруг сорвалось с губ. И теперь ведь не отвертишься. Но природная бойкость и попытка скрыть смущение не позволили растеряться окончательно.
— Зато хорошо соответствует характеру!
Нольдо с интересом приподнял бровь.
— Вот как? Надеюсь, у нас будет возможность поговорить…
— Турко! Где тебя носит? Ах, ну конечно! Брат, мы всего ничего в Эндорэ, а ты за своё!
— Турко…?
Эльф рассмеялся.
— Туркафинвэ Тьелкормо Феанарион к вашим услугам, леди Иуллит. А это мой брат – Куруфинвэ Атаринке.
— Келегорм и Куруфин на синдарине. Добро пожаловать в лагерь Первого дома.
Потом она долго разбиралась в отношениях в семье короля. Но твердо знала, что больше не вернется в Дориат. А в том, что её не найдут, синдэ была уверена: морок, скрывающий ее истинный облик, удался на славу. Правда, иногда она скучала по сестре - всё же до сих пор они были неразлучны. Пока судьба не привела её к нольдор. К Нему.
Эру, как странно было отзываться на это имя. Она каким-то чудом убедила их в своем искреннем желании стать им Верной. И стала. Хотя Куруфина она откровенно побаивалась, пускай и не знала почему. И с детьми Финарфина наедине не любила оставаться. Они часто бывали в Дориате, видели её сестру и неплохо владели чарами. Не хватало еще, чтобы её узнали!

Гильрис улыбнулась, вспомнив, как получила второе имя.

В тот день Он посмотрел на неё с уважением. Она так обрадовалась, что не удержалась и ночью сбежала танцевать на поляне недалеко от строящегося Аглона.
Танец-песня, танец-радость был для неё светом. Когда он закончился, ей даже стало немного грустно от того, что под чужой личиной ей пришлось почти позабыть об этой радости.
— Невероятно…
— Ой, Келегорм! То есть, прости Лорд Келегорм.
— Будет тебе.
Он подошел к ней и как-то странно посмотрел ей в лицо. Синдэ мысленно выругалась и подправила морок, пытаясь не утонуть в сером омуте его глаз.
— Странно. Мне показалось, что Звёзды танцевали вместе с тобой. Ты случайно не волшебница?
— Нет, что ты…
— Я уже говорил, что имя Иуллит тебе не подходит. А теперь я знаю, как тебя зовут.
— И как?
— Гильрис. Королева Звёзд. Вот это тебе подходит.
Эру, как же она гордилась этим именем. И делала всё, чтобы Он ещё раз посмотрел на неё так же. Но этого так и не повторилось, а теперь у неё и вовсе нет никаких шансов. Внутренняя охрана, вместе с арфингами, отказавшимися от своего короля. И не надо про коварные речи феанариони! Если бы они действительно были верны Финроду, то никакие - вспыльчивые Келегорма, разумные ли Куруфина - речи их бы не остановили. Все события ей пересказали свои же. Воины-феаноринги. А правильные выводы она сделала сама.
Ну вот, наконец смена закончилась, и можно вернуться в город. Их город. Наш город.

Гильрис привычно скользила по общей обеденной зале, мимолётно здороваясь со знакомыми. Странно, почему Лорды задерживаются…
— Просим прощения за опоздание, друзья. И разрешите представить вам нашу гостью…
Гильрис повернулась на голос Келегорма… и застыла.
Нет, это невозможно! Как? Когда? Почему? Зачем? За что?
На пороге стояла Она. Та, кого синдэ меньше всего хотела видеть здесь и сейчас. А Он смотрел на неё. Влюблёнными глазами.
Эру Единый и все Валар! За что? Почему именно в неё?

Гильрис металась по своей комнате. Как она высидела этот ужин и добралась до флигеля феанорингов, синдэ не помнила. Это было невозможно, немыслимо. Как могла принцесса синдар, дочь майэ Мелиан и ненавидящего нольдор владыки Тингола оказаться здесь, в Нарготронде?!? Что-то здесь было не так. И очень сильно не так. Даже слишком.
Синдэ развернулась и изо всей силы ударила кулаком по стене. Так не должно быть. Не должно. Лютиэнь не могла здесь появиться. Родители не допустили бы этого. И вся пограничная стража тоже. Но она здесь. И, главное, Он смотрит на неё. Хотя она ни-че-го для этого не сделала, тогда как Рис практически из кожи вон готова была вылезти за один только взгляд. Хоть немного похожий на те, что Турко расточал полумайэ.
Да, возле прекрасного сына Феанора всегда было много девушек, но никогда они не получали ничего кроме любезной улыбки, но это… неужели он по-настоящему…
Нет! Она не сдастся. Сделает всё, лишь бы этой свадьбы не было. Это будет её счастье, а не Лютиэнь.

Месяц спустя решительность девушки поколебалась. Келегорм продолжал крутиться вокруг дочери Тингола, и та, похоже, не испытывала к нему неприязни. Если они любят друг друга, то кто она такая, чтобы им мешать? Просто девушка, которая хочет счастья. А оно, похоже, скрылось в туманной дали…
Всё, тянуть больше нельзя.
И всё же… Всё же у синдэ не хватало духу раскрыться. Она уже привыкла быть Иуллит Гильрис, а не… Ладно, ещё несколько дней ничего не изменят. А ей ещё один дозор будет полезен. Может, она, наконец, разберется в себе.
Оказалось, нет. Что-то изменилось за эти недели. Во-первых, Гильрис решилась на откровенный разговор с Лютиэнь. С Тьелкормо и так всё ясно, а вот с принцессой... Этому в чём-то способствовало то, что Рис удалось, наконец, пробиться в пограничный отряд. Без ведома Лордов, правда. Но, вновь почувствовав пьянящий дух опасности, синдэ поняла, что прятаться от себя бессмысленно.
Во-вторых, явно что-то произошло в Нарготронде. Она чувствовала какое-то напряжение во флигеле Первого Дома. К чему бы это…?
Благоразумно не показываясь Лордам, Гильрис быстро привела себя в порядок и отправилась к принцессе. И совершенно неожиданно для себя обнаружила стражу у её дверей.
— Привет, Иуллит! Что-то давно тебя видно не было.
Синдэ криво усмехнулась:
— Я… выезжала из города…
— А Турко знает?
— Нет.
— Попадет тебе.
Девушка обаятельно улыбнулась:
— Не попадет. Если не узнает. Но, по крайней мере, до сих пор не влетело. Я, кстати, по его поручению.
— Ой, Рис, смотри, доплетешь интриги! Хотя… может, ты её убедишь? Всё же вы с ней из одного народа…
Гильрис улыбнулась загадочно:
— Возможно, – и осторожно переспросила, - убедить в чем?
Нольдор посмотрели на неё как-то странно.
— Что её свадьба с Лордом Туркафинвэ выгодна и ей лично, и Дориату в целом.
Девушка едва не пошатнулась. В глазах потемнело. Эру Единый! Свадьба… Уже! Так быстро? Неужели уже всё потеряно?!
Найти в себе силы улыбнуться:
— Ну, да, свадьба. Так я пройду?
— Конечно.
Гильрис проскользнула в комнату - принцесса занималась вышиванием. Синдэ вздохнула, скинула морок и тихонько позвала:
— Лютиэнь!
***
— …Нет! Это невозможно! Ты и какой-то… какой-то смертный!
— Ну вот, и ты о том же! Ну пойми, он не такой как… как все! Он особенный…
— …Эру Единый, Лю, ну ладно, вы любите друг друга, но как ты могла отправиться в этот поход одна?! О чём ты думала?
— Лютик, пойми, я знаю, чувствую, что он попал в беду! Я хочу спасти его! А они меня заперли!
— Не называй меня Лютик! Терпеть не могу это прозвище! И правильно заперли! Это путешествие – верный путь в Мандос!
— Ты не понимаешь…
— Я как раз понимаю. Ты хочешь быть с ним. Любой ценой. Но зачем тогда, во имя всех Валар, ты путаешь разум Келегорму?
— Что? Ничего я ему не путаю… Постой, а как ты вообще сюда попала?
— Очень просто. Ногами. Слушай…
— Да… И кто из нас после этого сумасшедшая, а, Лют..
— Я же просила меня так не называть! Я просто сделала свой выбор. А ты - свой. Но помочь сбежать даже не проси.
— Но если ты всё понимаешь, то почему…?
— Потому что не могу предать его. И я не понимаю, как ты… почему он тебе не нравится?
— Сердцу не прикажешь…
— Лютиэнь, Лютиэнь… Он же на тебя так смотрит. Я бы всё отдала, лишь бы он на меня так посмотрел.
— Так вот в чём дело! Ты его любишь! И зачем тогда сватаешь ему меня?
— Потому что он любит тебя. Это очевидно.
Лютиэнь печально покачала головой.
— Он любит мою красоту и армию отца. А ты просто никогда ему не показывалась, какая ты есть. Мы же…
— Принцесса… Та-ак, а это ещё что? Точнее кто?
Девушки обернулись – в дверях стоял Куруфин, и его взгляд не предвещал ничего хорошего.
— Снова волшебство?
В синдар полетели развеивающие иллюзии чары, но ничего не изменилось. Гильрис задохнулась. Эру Единый, что сейчас будет! И как только нас застали врасплох?
— Та-ак. Интересно… Тьелканаро! – лорд окликнул заглянувшего в дверь стражника. — Кого ты сюда пропустил, несмотря на приказ?
— Так Иуллит же. Она сказала, что по поручению Лорда Туркафинвэ…
— Вот как, — обернувшись, Атаринкэ скептически протянул:
— Значит, Гильрис? — Ещё раз оглядел девушку в черно-красном и припечатал: — Гильрис. Это кое-что объясняет. Но не всё. А объяснение очень нужно. Вам самим.
— Я всё могу объяснить.
— Так уж всё? Хорошо - но не только мне.
Несколько распоряжений младшим эльфам - и в покои приносят платье. Атаринкэ с усмешкой протянул ей наряд:
— Нисси благородных кровей платье более пристало, чем форма разведчицы. Переодевайся, вроде-Гильрис.
— Я не вроде, я…
— Нет. Теперь тебе нет веры, юная синдэ.
Крыть было нечем. И как она проглядела, что пятый феаноринг тоже владеет чарами? И отступать некуда. Эру, а что будет, когда обо всем узнает Турко…?
Через полчаса Куруфин уже ожидал брата в других покоях. Тот вошёл, спросив удивленно:
— Что же такого срочного произошло?
— Срочное, очень срочное и важное, Тьелко. Посмотри!
Третий феаноринг оглянулся. Зажмурился, потряс головой и снова открыл глаза. Бредовое видение не исчезало: перед ним стояло две Лютиэнь.
— Что? Откуда?
— Мне бы тоже хотелось это знать, Турко. Но одно могу тебе сказать точно: одна из них — Гильрис.
— ЧТО?!
Охотник снова, уже внимательнее, посмотрел на нисси. И, повернувшись к одной из них, недоверчиво спросил:
— Иуллит?
— Да, мой Лорд.
Нольдо почти упал в кресло.
— Ничего не понимаю.
Куруфин, тоном немного ленивым, но явно не оставляющим возможности для отказа или лжи, обратился к девушкам:
— А вот теперь вам действительно пора всё рассказать.
И Гильрис честно рассказала всё. С самого начала. Ну, почти всё. Чувства остались за рамками. И, возможно, зря. По мере её рассказа Келегорм мрачнел всё больше и больше. А когда синдэ замолчала, он, посмотрев ей в глаза, произнес только:
— Как ты могла?
И вышел. Атаринкэ откинулся в кресле.
— Значит близнецы. Лютиэнь и…?
— Лютиэль.
— Что ж… Раз, по твоим словам, Тингол и Мелиан тебя уже не ищут…
— Неправда! Мы никогда её не забывали и не прекращали искать!
— Лютиэнь!
— Ещё лучше. Это значит, что за твое возвращение в лоно семьи Тингол будет нам очень обязан… Это даже лучше, чем брачный союз. Он официально искал одну, а мы ему нашли двоих. Гонец отправится сегодня же.
— А мы?
— А вы пока посидите взаперти. Уже с более надежной охраной. Я надеюсь, здесь нигде ваша тройняшка не бегает?
Гильрис-Лютиэль смотрела в пол:
— Нет.
— Вот и отлично.
Нольдо ушел. Замок щелкнул. Гильрис уронила лицо в ладони и расплакалась. Лютиэнь опустилась рядом с ней.
— Что же мы натворили…
***
…Куруфин зашел в комнату брата и поморщился от резкого винного духа.
— Тьелко, сколько можно?
— Сколько нужно, столько и можно.
— Брат, что с тобой происходит? Всё просто отлично. Мы окажем Тинголу очень весомую услугу, а значит, сможем просить очень и очень многого. Или ты это из-за девчонки?
— Ты прав, Курво. Как всегда прав.
Младший сел рядом с Охотником.
— Турко, неужели ты действительно так в неё влюбился? Если это так, то тогда я тем более ничего не понимаю. Или это из-за Гильрис?
Вместо ответа третий феаноринг спросил:
— Пить будешь?
Атаринкэ внимательно посмотрел на брата.
— Так, Тьелкормо, что ты задумал? — и чуть подумав, кивнул:
— Буду.
Келегорм налил себе и брату.
— Ничего я не задумал. Я просто хочу напиться.
Выпили.
— Ты уже потратил на это больше недели. И не прекращаешь. Что, не берёт?
— Берёт. Но желаемого результата всё равно нет.
Куруфин снова посмотрел в почти трезвые, но какие-то потерянные глаза старшего. Он решительно не понимал, что происходит с Туркафинвэ. С того вечера, как выяснилось, что верная им синдэ - на самом деле сестра-близнец Лютиэнь, он стал сам не свой. И это Искусному совсем не нравилось.

— Куруфинвэ!
Пятый феаноринг просидел с братом полночи и теперь мечтал лишь о том, как бы добраться до своих покоев, когда его перехватил кузен.
— Артаресто, что-то случилось?
— Случилось, кузен. Вся эта история с Лютиень…
— Проболтались…
— Ты слишком поздно сказал им молчать. Негоже держать принцессу взаперти. И я как наместник короля требую, чтобы…
— Наместник короля, а ты сам согласен потом бегать за ней по всему Белерианду и потом объясняться с владыкой Тинголом, к которому уже отправлен гонец с вестью, что его дочь здесь, в Нарготронде?
— Что…?
— А ты полагал мы собираемся заточить её здесь навечно? Прости, что разочаровал.
— Вы действительно собираетесь вернуть её Тинголу? Тогда зачем была нужна вся эта суета со свадьбой?
— Артаресто, кто тебе это рассказал? Затем и была нужна, чтоб все, кому не лень, спрашивали. Сейчас уже разницы нет. Или ты поверил, что мы заставим её выйти замуж за Турко насильно?
— Куруфин, я…
— Рестьо, я тебя очень прошу, отстань. Если сильно хочешь всё знать, почему бы тебе не отправить к н… ней Финдуилас поболтать?
***
Человек сидел в полутемной комнате, прислонившись к стене. Кто бы мог подумать, что эльфы могут строить крепости с такими неуютными помещениями. Он уже много раз проклял своё решение пойти за помощью к Ному. Кто бы мог подумать, что город, поверив речам феанариони, откажется от своего короля? Его спутниками стали лишь десять эльдар. И вполне естественно, что далеко они не ушли… От такого защиты нет.
***
— Нет, я тебя не понимаю... Как можно было бросить всё и сломя голову понестись помогать какому-то смертному? Оставив брата «на растерзание» феанорингам? Зная, что это поручение - всего лишь попытка послать этого адана как можно дальше. И ведь живешь в Эндорэ не один век, знать должен, что пожелание «сходить в Ангбанд за Сильмариллом» означает лишь очень вежливое пожелание сгинуть.
Арфинг не успел ответить – в зал вошел вестник.
— Что ещё?
— Вот. Послание от феанариони для Владыки Тингола.
— Вот как? Интересно…
Не обращая внимания на резко побледневшего арафинвиона, его собеседник принимает свиток. Изящная ладонь расправляет пергамент.
— Невероятно! Двое…
Сидящая рядом бледная темноволосая леди вскидывается.
— Что?
— Посмотри, что они пишут…
Невнятный возглас.
— Именно. И это значит… — по губам говорящего пробегает тонкая усмешка, от которой стоящего рядом Финрода пробирает дрожь, — вот, что они получат в ответ…
***
— Турко!
— Что ещё?
— Удачно, что ты прекратил своё занятие. Пришел ответ от Тингола!
— Вот как? И что он пишет?
— А пишет он…
***
— … я благодарен сыновьям Феанора за помощь в поисках моих дочерей и признаю их заслуги. И в знак возможного примирения между нольдор и синдар я благословляю брак любой из них с одним из феанариони. И буду рад видеть счастливую пару и вторую мою дочь здесь, в Менегроте. Элу Тингол, Владыка Дориата.
Куруфин свернул свиток.
— Это невозможно! Отец не мог такого написать!
— Смотрите сами: вот его печать и подпись. Послание доставили в Нарготронд полчаса назад.
— И что теперь? Вы заставите меня всё же выйти замуж за Келегорма на основании этого?
Одна из девушек вскочила, игнорируя бледность второй.
— Никто вас неволить не будет, леди. Но в любом случае вы отправитесь домой, в Дориат. Как можно скорее.
— Нет!
— Да. Это не обсуждается, Гиль… Лютиэль. Мы выезжаем через три дня.

Посольство сыновей Феанора, сопровождающее дочерей Тингола, было на полпути от Дориата, когда на него неожиданно напали. Судя по всему, ловушка готовилась заранее. Нольдор отчаянно сопротивлялись, однако противников было больше, и подготовлены они были хорошо. Даже слишком хорошо. Феанарионов и близнецов взяли в плен - и потащили на Север. К Волчьему острову. Прислужникам Моргота досталась славная добыча, а Саурону - новое неплохое развлечение. Надолго.
Занимался рассвет. Финдарато лежал у почти потухшего костра, не открывая глаз и внимательно прислушиваясь. Сердце колотилось, как бешеное. Это было страшно. А главное, не разобрать, где сон, а где явь. Точно было лишь одно. Он должен вернуться в Нарготронд. Правда это или нет, но должен. Должен вернуться и выяснить.

***
— Итак, на самом деле у Тингола две дочери. Близнецы. Изумительно. И обе, рано или поздно, попадают в руки сыновей Феанора.
Фигура медленно прохаживается по комнате, к стенам которой прикованы пленники. При упоминании сыновей Феанора, последним в ту же секунду достается от внимательно следящих за интонациями господина орков.
— И при этом они неожиданно посылают письмо самому Тинголу, выражая желание вернуть сбежавших девчонок, — изящная кисть очерчивает овал лица одной из синдар. Один из нэров пытается преодолеть хватку цепей. За что и получает ещё одну порцию ударов. Тут же вскидывается второй и тоже получает свою долю.
— При этом они странно игнорируют более чем щедрое предложение брачного союза, предложенного Элу. И что же получается? Получается: либо феанариони растеряли в осаде весь характер, унаследованный от Пламенного Духа, либо здесь есть ещё что-то, чего я не знаю. Но очень хочу узнать, – кивок оркам. — Девчонок в подвал. Этих, — взмах в сторону феанариони, — в пыточную. Пообщаемся.
***
Гильрис уже тысячу раз прокляла собственную нерешительность. Если бы она тогда не смолчала. Если бы решилась рассказать всё… тогда всё было бы совсем иначе. А теперь уже ничего не поправить. Ничего не вернуть. Ничего.
***
Нарготронд был близко. Очень близко. Но ему нужно было отдохнуть. Иначе он не дойдет до города. А должен. Ещё один привал. Ещё одна ночь. Всего одна. Целая ночь.
***
— Итак, вы просто везли их в Дориат? Всего лишь? И вы полагаете, я вам поверю?
Гордый взгляд. Отстраненное молчание. Вызов в каждом тяжелом вздохе. Как будто это не они мгновения назад корчились от боли на дыбе, под кнутом и каленым железом.
— Я повторяю свой вопрос: какова была истинная цель вашей поездки. И молчать не советую. Потому что пока один из вас будет «отдыхать», второй будет получать «порцию» за обоих. Итак?
— Проваливай к Намо, Тху!
— Вот как? Значит, с тебя и начнем. Второго к стене. И не давать отворачиваться.
***
Эльф резко сел. Нет, останавливаться нельзя. Это невыносимо. Пускай он устанет, как собака, но он доберется до сокрытого города сегодня.
***
Пограничники мрачно обсуждали сложившееся положение. Вывод был простой: ничего хорошего. Артаресто неплохо командовал в свое время Минас-Тиритом, но справиться с целым городом не мог. Особенно после…
Шорох в кустах привлек их внимание.
— Кто здесь?
Под прицелом трех луков из сумрака проявилась фигура. Причем очень знакомая и недовольная.
— Государь?!
***
— Инголдо, брат! Ты вернулся, ты всё-таки вернулся!
— Рестьо… Да, я вернулся. Только вот… Где феанариони?
— Понимаешь, они…
Ородрет замялся, вселив этой заминкой ужас в фэа старшего брата.
— Они что…?
— Они… мы тут немного повздорили. Они в своем крыле.
Огромное облегчение, отразившееся во всём облике Финрода, несказанно удивило Артаресто.
— Брат…?
— Мне нужно с ними переговорить. Срочно.
Уже на полпути:
— Да, принцесса Лютиэнь ещё… уже здесь?
— Да, откуда ты…
— Просто знаю. А её сестра?
— Её кто?!
— Ясно.
***
Лютиэль надоело ждать в неизвестности. Хватит прятаться от самой себя! Её изводил не столько тот факт, что их заперли и надежно стерегли, сколько то, что Турко к ним не приходил вообще. С того «вечера объяснений» он больше ни разу не появился в их покоях. Куруфин приходил после этого только один раз — сообщить, что скоро они отправятся в Дориат. А она не хотела туда возвращаться!
Зато с ними теперь постоянно был Хуан - лежал у двери, грустно поглядывая на девушек. Может он понимал их? Девушки уже пробовали с ним говорить, но вместе ничего не добились. Зато потом Гильрис всё же выжала из него несколько мыслеощущений. Хозяину плохо. Из-за одной из тех, что он сказал охранять. Им тоже плохо. Но помочь нельзя.
Плохо из-за одной из них! Неважно из-за какой! Она должна во всём разобраться и помочь ему. И какая уже ей разница, будет ли он с ней когда-нибудь или нет. Он не должен страдать… Из-за них.
Поэтому, воспользовавшись моментом, когда сестра уснула, Гильрис развернулась вовсю. С замком пришлось повозиться, но годы, проведенные среди нольдор, не прошли даром. Страже удалось отвести глаза. Сложнее всего было с Хуаном. Скрепя сердце полумайэ решилась совсем чуть-чуть подправить приказ в его разуме. Охранять Лютиэнь. Одну.
Вроде получилось. Точно зная, где находятся покои феанариони и комната Келегорма в частности, синдэ со всех ног бросилась туда.
Возле самого порога решимость внезапно покинула её. Девушка робко заглянула в приоткрытую дверь: Турко сидел за столом, на котором стоял нераспечатанный кувшин с вином, и бездумно смотрел в пространство.
Не выдержав этого вида, совершенно несвойственного для Третьего феанариона, синдэ негромко позвала:
— Келегорм… — и тихо проскользнула внутрь.
Нольдо вздрогнул, заметив её.
Возмущенное:
— А ты что здесь делаешь?
Твердое, скрывая дрожь:
— Я пришла поговорить.
В глазах эльфа мелькает странное выражение, и он вновь переводит взгляд на стену:
— Нам не о чем говорить, — пауза. — А Хуан как тебя пропустил?
— Я с ним договорилась. И мне действительно очень нужно поговорить с тобой. Очень нужно.
— Договорилась? Странно. Хотя вам, майар, проще. Но нам всё равно не о чем говорить, Гильрис.
Он узнал меня! Он нас различает! А вдруг это… Или всё же Лю…
— Нет, есть. Если тебе нечего мне сказать, то мне есть что.
— Да?
— Да! Я не хочу возвращаться в Дориат. Я хочу остаться с тобой. И если даже вы вернете меня домой, я тут же оттуда сбегу. И никто меня не остановит.
— Это ещё почему?
В глазах Охотника замерцал интерес. Правда, теперь, когда серые сумерки его глаз были направлены на неё, Гильрис начала терять уверенность.
— Я… понимаешь… Это уже давно случилось. Ещё тогда, в лесу. А потом, недавно, на границе, я поняла, что… Нет, не то, я не то говорю. Просто… Понимаешь, я…
Келегорм вскочил.
— Это на какой ещё границе?!?
Девушка едва не присела под напором этой ярости.
— Границе Хранимой равнины.
— Что?! Ты как туда попала?!
— Я… Я в дозоре была!
— В каком, к раугу, дозоре, если я запретил?!
— Ну не могла я больше на воротах стоять!
— Дурочка, тебя же могли убить, ранить, да всё что угодно!
Нольдо бушевал ещё минут пять, а эльдэ пристыжено смотрела в пол, не совсем понимая причину этой вспышки и приказа о её «невыпуске».
— Так что там с лесом? И каким, кстати?
Да, что-что, а выбить собеседника из колеи неожиданным вопросом Турко умел.
— С тем, на берегу Митрима.
— На берегу Митрима?!
— Да, я тогда… То сочетание — Иуллит — это не моё имя…
— Это я уже знаю!
— …это пришло мне в голову, когда я увидела твои глаза…
— Глаза убийцы твоего народа.
— Нет! Глаза эльфа, который…
Голос эльдэ стал совсем тихим.
Тьелкормо неуловимым движением оказался напротив синдэ и, приподняв её голову за подбородок, посмотрел в глаза:
— Который…?
А Лютиэль просто не могла ответить, лишь зачарованно глядела в Его глаза, не в силах произнести то, что лежало на сердце.
И тут он сделал то, о чем она даже мечтать не смела. Он её поцеловал. Вот ты какое, счастье.
Отстранившись и легонько погладив синдэ по щеке, он тихо спросил:
— Я правильно понял, meldanya?
Девушка тихонько рассмеялась:
— Да, melethen, – и прижалась к любимому. — А я боялась, что ты любишь Лютиэнь.
— Так и было. Пока я не увидел твой истинный облик. Я ведь тоже давно в тебя влюбился. А понимать это начал только в Нарготронде. Потому и запретил ходить в дозоры. А она… Она просто была, как твое отражение. Вот и получилось всё так глупо…
— Глупо. Я так перепугалась. Особенно там, в её покоях. Когда ты… А потом - когда ты не стал приходить.
Нольдо погладил её по волосам.
— Прости меня. Я вел себя, как дурак. И эти слова… Я обвинил тебя в своих же ошибках.
— Твоих? А по-моему, всё было справедливо… Я ведь так долго обманывала тебя…
— Ты была настоящей. Почти. Но облик не в счет. Я обвинил тебя в том, что мы потеряли столько времени, держась друг от друга на расстоянии, как Лорд и Верная. А потом я не смог себе этого простить, думал, ты меня и видеть не захочешь. Прятался.
— Я? Тебя? Не захочу видеть? Я, скорее, не захочу тебя отпускать! Никогда!
***
— Атаринкэ!
Мастер оторвался от работы, услышав знакомый голос.
— Финдарато?
— Как видишь.
— Так быстро? И как, успешно?
Удивление вместе с легким разочарованием быстро скрылись за обычной благожелательной маской.
— Быстро, потому что недалеко. А насчет успеха… Для начала я хочу поговорить с дочерьми… дочерью Тингола.
Феаноринг хмыкнул.
— С которой из них?
Финрод побледнел.
— Значит они обе здесь? И вы собираетесь в Дориат? После свадьбы?
Куруфин приподнял бровь.
— Значит, ты знаешь, что их двое. Мы собираемся их отправить в Дориат. В обмен на армию от Тингола. А свадьба… Сомневаюсь, что она будет… И причем тут свадьба? А, ясно, —нольдо помрачнел. — Артаресто уже пожаловался…
— Он здесь ни при чем. А как же послание от Тингола?
— Какое послание? Мы его ждем. Но он что-то тянет с ответом.
— Он не тянет. Боюсь, он просто ваше не получал.
— Откуда такая уверенность?
— Потому что я сам только что из Дориата.
— Вот как?
— Именно. Но Тингол догадался, что Лютиэнь в Нарготронде. И нам нужно вернуть её домой. Как можно быстрее.
— За этим дело не станет. Осталось дождаться его послания.
— Не стоит. Можно сказать – я и есть это послание. Где девушки?
— Финдарато, я уже, кажется, сказал, что нам нужна армия.
— Куруфинвэ…
— В конце концов, нервы эти девчонки нам помотали изрядно. Особенно Турко.
— Курво, так нельзя…
— Можно. И не ищи у меня совесть.
— Значит, мне нужно поговорить с ними. Это раз. Два: я король Нарготронда и имею право приказывать.
Искусный обезоруживающе улыбнулся.
— Имеешь. На своей территории. А это флигель Первого Дома, и мы твоим приказам не подчиняемся.
Финрод, несмотря ни на что, был само терпение:
— Куруфинвэ, Тингол ждет Лютиэнь и её сестру. И будет очень вам признателен…
Феаноринг резко повернулся к двери.
— Ладно, давай выслушаем мнение Турко. Он ведь старший, и ему решать. Тем более что Лютиэнь нашел его Хуан, а Лютиэль много лет была его Верной.
— Что?!
Не слушая кузена, Атаринкэ прошел по коридору и заглянул к Туркафинвэ. Быстро отпрянул назад и прикрыл дверь. Задумчиво пробормотал:
— Знаешь, а похоже, свадьба всё же будет.
В ответ на безмолвный вопрос, буквально написанный на лице Финрода, послышалось раздраженное:
— Турко сейчас самозабвенно целуется с кем-то из близняшек.
Финрод сполз по стене, не зная, плакать ему или смеяться:
— Да уж. Интересно только, с которой…

В покоях Лютиэнь, к которой поспешил наведаться слегка пришедший в себя король, всё, наконец встало на свои места. Тьелкормо и Гильрис заявились минут через двадцать, и после долгих обменов любезностями и информацией, выяснилось, что:
— отряд Финрода действительно далеко не ушел;
— …но перехватил их не Саурон, а Тингол;
— …поскольку из Дориата сбежала Лютиэнь. Причем так, что все оказались в курсе, куда и зачем…
— …а Тингол логично рассудил, что если ее возлюбленный будет водворён в Дориат, то и принцесса туда вернется;
— За Сильмариллом Берена никто не посылал. В буквальном смысле слова. Его просто послали, а он… синдарин плохо знает;
— Там же, в Дориате, по случайной оговорке Элу, Финрод узнал об еще одной беглой дочери Тингола…
— а супруга Тингола как-то выяснила, что одна из ее беглых дочерей уже в Нарготронде - и Финрода отправили её возвращать;
— Берен сидит в Менегроте под замком, как гарантия возвращения второй блудной дочери домой;
— По дороге Финдарато начали мучить дурные предчувствия и не менее дурные сны. Причем так, что сон и явь для него смешались – но всё ведь в итоге обошлось?
— Келегорм и Лютиэль женятся. И всех ставят перед этим фактом.

В общем… у Тингола просто не было выбора.

@темы: Битва, Первый Дом, свое, Бессмертный Профессор, фанфикшен, трава у дома Феанора, литературное, нолдор

---

Загадка природы

Ябеда

Нда, свершилось. На меня-таки нажаловались. Студенты. Даже почти уверена, какая именно группа. И почти знаю, кто именно. Нажаловались на "песни по содержанию не соответствующие тематике английского языка". Ну и очень сложные, да.
Нет, я все понимаю. И то, что This is Helloween это не elementary. Но ёклмн! Если у меня группа, в которой народ от pre-elementary до хорошего такого intermediate, мне что с ними слушать упражнения на дриллинг?! До вторые просто перестанут работать вообще. К тому же, раз уж это программа переводчиков, то готовым по-хорошему надо быть к тому, что "манной каши" будет по минимуму. Мозги работать заставлять надо, мозги. И дома выделить хоть десять минут, чтобы послушать выданную запись. Хоть на два раза. Это не считая того, что у каждого второго плеер.
Ну а тематика.... снова возвращаюсь к мысли, что я неправильно говорю. Иначе просто я объяснить не могу это. Ибо вроде как каждый раз минут по пять объясняла, за каким лядом я выбрала именно эту запись и зачем она нужна. Им конкретно. И с какого рожна я им притащила сначала Мою прекрасную леди, а потом и Хэллоуин и прочее. И почему не хочу брать Bonny M и прочее. Пять раз по пять объяснила, почему мы с ними НЕ будем смотреть сериалы и ситкомы.
Грррр.... ФГОСы, язык через культуру...Вот вам и язык через культуру, и ФГОСы. Если б мне самой просто не казались смертельно скучными эти записи на сопоставление 2-3 звуков, то, наверное, просто перевела бы полностью на эти рельсы все пять групп. Но... продолжающие повесятся сами. Через пару занятий взвоют и начинающие. Я скончаюсь на этапе подготовки.
Не столько расстроена, сколько обижена.
В прошлом году, когда мне в апреле достался это курс я у них была ПЯТЫМ по счету преподавателем фонетики. И последним. С ними подобно разбирали транскрипцию, звучание каждого звука и фонетические явления. Две трети не различали глухие звуки вообще. Когда говорили. Все дружно запарывали элементарные диалоги на аудировании, что их приходилось разбирать пословно. Из 25 человек на пары фонетики ходило шестеро
Хвастаться нехорошо. Но. Зачет на не самом простом тексте на слушание они мне сдали на неплохом уровне в итоге. И фраза "Мы не думали, что фонетика, это так интересно". Вот ради этого и не переведу. Но обидно. Совершенно иррационально обидно.

@темы: свое, мы все учились понемногу, о себе, любимой, внелитературное, а люди такие разные, заметки на полях журнала, мир за окном

---

Да здравствует трава. И больше травы, хорошей и разной!

@темы: Битва, окололитературное, Бессмертный Профессор, фанфикшен, трава у дома Феанора, нолдор

---

Волшебно попавшее в реальность

07.11.2013 в 08:37

Пишет  Eltendo:

ghtrhfcyjt/ enthzyyjt/ yfqltyyjt/
Нанотехнопесня
Вторник, июня 19, 2007

Жил на свете человек,
Нанотехноножки,
И гулял он целый век
По нанодорожке.

А за нанотехрекой
В нанотехдомишке
Жили летом и зимой
Супернаномышки.

И стояли у ворот
Нанотехноелки,
Там гуляли без забот
Нанотехноволки.

И была у них одна
Нанотехнокошка
И мяукала она,
Сидя у окошка.

А за нанотехмостом
Нанотехнобаба
По болоту босиком
Прыгала, как жаба.

И была в руке у ней
Нанотехнопалка,
И летела вслед за ней
Нанотехногалка.

feat Cornay

@темы: чужое, окололитературное, дары фленты, мир за окном

---

Битвоплетение

БПВ. Мой вклад. Продолжаю тащить прошлогоднее
Автор: Гильнарэ
Беты:  Mormeril,  Ilwen
Название: Старший
Размер: 784 слова
Персонажи: Келегорм, Куруфин, Диор, Хуан, немного Берен и Лютиэн.
Категория: ангст
Рейтинг: G

Видение на пороге Чертогов бывают разные...

Старший. Ну давай же. Ты же старший, давай же, дыши! Дыши же!!! Я уже не могу дышать за двоих – слишком он умел для полукровки… Слишком. Но один я не уйду! Я прихвачу с собой его. Нет! На меня не подействуют твои чары, принцесса. И мне не страшен твой призрачный рык, пес Валинора. Убирайтесь обратно в безвременье. И прихватите с собой этого. Человека. А ты дыши, брат… И подожди… меня… немного…

Вздох. Ещё один. Воздух камнем стоит в горле – не протолкнуть внутрь и не выдохнуть. Вот ты какой – последний… И не на кого опереться.

…Один прыжок. Один выстрел. И всё. И взгляд, который в последний раз обращен к нему, но в нем нет ни капли привычного тепла. Ты уходишь, друг. Ты выбираешь его. Так уходи! Уходи и будь проклят!!! Камнем упавшие слова. Я помню их. Помню всё – ведь как иначе? Нам не дано забывать. Мне не дано забыть. А он, он забудет. Не сейчас, так через год, через два, он уже не вспомнит деталей этого дня. Он не знает цены твоего предательства. Не знает. И никогда не узнает! Потому что он – не я. Как бы ты ни хотел, мы навеки с тобой связаны, и то, что ты ушел на север с Ней, не изменит этого. И моё проклятие тоже.
Я сижу и смотрю на пламя костра. И тонкая струя – остатки вина из фляги – льется на поленья. Огонь трещит, принимая мой дар. Уже немного. Уже недолго.
Куруфинвэ морщится от треска. Спи. Спи, брат. У меня есть ты. А у тебя – я. Мы вместе. Пока – вместе.

Вести. Странные. Хотя еще до того, как разведчики донесли об этом, я уже знал. В тот самый миг, когда ты ступил на дорогу, ведущую к Чертогам. Шаг. Он сделал свой первый шаг за чертой, опираясь на тебя. Ты ушел с ним. Он не был одинок там то недолгое время, пока Она преодолевала Чертоги Безвременья, рок Вторых и Волю Намо. И сейчас ты вновь средь прекрасных лесов Амана, столь любимых тобою. В свите Оромэ. Ты и без того знал, чем закончится твой путь. И с каждым годом моя уверенность только крепнет. Ты знал о том, что произойдет, с самого начала. Знал. Не мог не знать. И от этого мне только горше. Что ж, ты сыграл свою роль до конца, а мне мою ещё предстоит завершить. Не так уж много мне осталось для этого. Не так много.

Ты был со мной, когда я ступил на эту тропу. Был рядом, и я знал, что в любой момент меня удержит от бездны твое плечо. Больше, чем друг. Седьмой брат. И тем больнее было видеть ту пустую комнату. Бездна. Я стоял на самом краю, и рядом не было никого. Брат… Атаринкэ. Брат – не друг. Он остановил падение, но на большее не был способен сам. Потом его удержал я. Нас стало меньше еще на одного. И мы дальше падали вместе, сами себе перекрывая путь назад. Зачем? Что искать там, позади? Именно что ничего. Та же кровь, боль и война. Ничего больше. Так значит вперед! И расступись, Сумеречные! Дорогу наследникам Феанаро!!! Дорогу!

Сталь о сталь. Взгляды сцепились почище клинков. Нет! У тебя нет прав ни на Камень отца, ни на память о нем. У тебя есть только твоя кровь. Что и когда успело измениться? Взгляд противника на долю мгновения становится мягче, и я вижу перед собой совсем другое лицо, а позади – неверная тень. Неверная во всех смыслах – грудь вспарывает металл. Ну вот… вот и всё. Почти…
Вздох. И камень на груди. Не подняться. Или это только кажется? Глупо… я знаю – тебя там нет. Значит нужно встать. Нужно. И наплевать, что там нет никого. Я смогу. Он опирался на тебя. Но ведь люди слабы. Каким бы сильным он ни казался здесь – там он слаб. Потому что он – смертный. Это моя последняя битва с самым опасным противником. С моей слабостью. И я выиграю эту битву. Я встану. Должен встать, потому что за мной следом идет брат. Настоящий брат и друг. Младший. И ему тоже не на кого уже опереться там. Там. Потому что «здесь» не имеет уже ни начала, ни конца. Нет веса тела, но есть груз деяний. Каким бы тяжелым он ни казался, я встану. Потому что не жалею ни о чем. Я сын своего отца.
Неимоверная тяжесть. И пускай, пускай она снова тянет вниз. И я один. Плевать. Я должен.
А вот и ты, брат. Вот моя рука. Моё плечо. Я рядом с тобой. Мы вместе. Теперь – навсегда.

Легкость и тяжесть, и пронзительный миг одиночества, рассекаемый рукой, которая не существует там. Ты здесь. Ушел раньше, торопливый, как всегда. Но сейчас это не имеет значения. Потому что мы рядом. Здесь, чем бы это самое «здесь» ни было. Я принимаю твою помощь. Плечом к плечу мы идем туда, куда зовет нас всепроникающий голос Намо. Я рядом, брат. Я рядом. Старший.

@темы: Битва, Первый Дом, свое, Бессмертный Профессор, фанфикшен, трава у дома Феанора, а люди такие разные, литературное, мир за окном, нолдор

---

Вдох-выдоъх, вдох-выдох

Медитируем на монитор второй день...
Как бы донести до начальства немудреный факт, что не устрой она шумный кипеж и экстренную корректировку документов неделю назад, то сейчас разнобоя в титульных листах бы не было....

@темы: внелитературное, а люди такие разные

---

Приветственное слово)

Рада видеть новые лица среди ПЧ.)
Кого-то знаю, кого-то позвала сама, кто-то появился неожиданно. Я всегда рада всем, да забыла поприветствовать. Добро пожаловать, располагайтесь)
В качестве приветствия примите горный пейзаж)

@темы: приветственное слово, внелитературное, а люди такие разные

---

Нытье чистой воды

Задолбалась. Тупо задолбалась. И из-за работы, и из-за вставшей намертво работы, и из-за абсолютно пустой головы. Музы разлетелись, общий тонус упал заметно. Сильно. Раздражают мелочи. Устала болтаться между старшей и мамой. Напряжение в комнате полностью выносит. Не хочу ничего. Надоело состояние "надо больше всех". Такое ощущение, что начался бег на выживание. При четком знании, что цели как таковой нет.

P.S. И очень хочется, чтобы дар снова стал именно даром. А не чем-то другим

@темы: свое, о себе, любимой, внелитературное, квартирный вопрос на чердаке, мир за окном

---

Послания от Макса... страсти какие

@темы: чужое, окололитературное, дары фленты, а люди такие разные, мир за окном

---

Дары фленты, разводим шляпы....

@темы: чужое, окололитературное, дары фленты, а люди такие разные, это мой город

---

С момента поступления в иняз ничего не изменилось) То же равновесие.)))

ППЛЛ

Редкий и самостоятельный тип характера. Близок к предыдущему типу, но менее решителен и энергичен, несколько мягче. Некоторое противоречие между нерешительностью (левое аплодирование) и твердость характера (правый ведущий глаз). Высокая контактность, но медленное привыкание. 

Тест на определение ориентации мозга

@темы: о себе, любимой, внелитературное, дары фленты, а люди такие разные

---

Заметки на полях компьютера

Нет, это феерично, честное слово. Отправлять мне на проверку реферат, и в графе "Выполнил" писать мою же должность и свою фамилию. Я понимаю, что на сайте выставлен образец титула. А прочитать осмыслено, что там написано?! И мне ещё доказывать, что всё правильно оформлено. Студенты - такие студенты!

@темы: внелитературное, а люди такие разные, студенты - такие студенты, мир за окном

---

Прекрасное от Дитрих

19.09.2013 в 16:38

Пишет  Чумной_Волк:

бонус под катом
На самом деле мне тупо хочется славы)

смотреть другой ракурс

@темы: чужое, окололитературное, рисунки, дары фленты, ТАКИЕ люди, мир за окном